– Какие будут предложения? – Дрозд посмотрел на Варана.

– У нас задача – вернуть гексакоптер, – ответил боец. – Распугиваем этих крыс огнем. Можно даже одну подстрелить. Остальные разбегутся, и мы забираем свое.

– Если вы добудете хотя бы одну особь, – тут же встрепенулся Александр Сергеевич, – это будет чрезвычайная удача для нашего научного отдела. Я, конечно же, все понимаю и не надеюсь на поимку живого зверя…

– Нет уж. Живого зверя мы с вами будем ловить в следующий раз! – усмехнулся Варан.

– А если они не разбегутся, а бросятся на нас? – Вахтер с любопытством рассматривал через лобовое стекло «Тигра» неподвижно наблюдавших за ними тварей.

– Пусть бросаются, – пожал плечами Варан, быстро вставая со своего места и вылезая наружу через створчатый люк, расположенный на крыше. – Действуем по обстановке.

Вскинув АКМ и быстро прицелившись, боец дал короткую очередь по ближайшей твари, которая, издав короткий визг, завалилась на бок, неуклюже разбрасывая длинные лапы. Остальные, напуганные громкими выстрелами и внезапной смертью одного из сородичей, прыснули в стороны, с невероятной скоростью скрываясь между домами.

– Вот и все. Вахтер, Дрозд, забирайте нашу машинку. Я вас прикрою. Потом едем изучать местную архитектуру и на свидание с Хрустом. Если нас Арина не опередила уже.

– Ты тоже заметил? – усмехнулся в ответ Вахтер.

– Дуй за гексакоптером! – сурово велел Варан.

– Новая любовь подобна яркому цветку ранней весной. Ее нельзя не заметить, – грустно вздохнул Шаман.

– Про меня не забудьте! – взмолился Поэт. – Шаман, будьте добры, подъедьте поближе. Я сам заберу этот трофей.

Варан только покачал головой, наблюдая, как двое сотрудников СБ направляются к лежащему на земле БПЛА: Вахтер бежал впереди, за ним на небольшом расстоянии двигался Дрозд, прикрывая своего сослуживца. Первый из них склонился над аппаратом и, нагнувшись, поднял его, собираясь направиться с добычей в обратный путь. Но неожиданно остановился и, вернувшись назад, стал пристально рассматривать что-то на земле.

– Вахтер! – моментально вышел в эфир Варан. – Что у тебя?

– Следы, – зазвучал в шлемофоне взволнованный голос бойца.

– Звериных следов не видел, что ли?

– Они не звериные, а человеческие. И они свежие.

Как оказалось, большим разнообразием архитектура исследуемого города не отличалась. Каждое здание имело вытянутую вверх прямоугольную форму. Облицовано было на нижних этажах темно-серыми плитами с едва заметными стыками, верхние же отделы производили впечатление монолитности сооружения, без видимых выступающих частей. Проехав на бронеавтомобиле несколько минут и не заметив какой-либо разницы в окружающих домах, приняли решение остановиться возле первого попавшегося здания. Енот заглушил мотор, и все шесть пассажиров вылезли из бронированного брюха «Тигра».

– Если не брать в расчет качество постройки и материала, сам тип здания не сильно отличается от наших высоток. – Арина посмотрела на майора. – Тот же секторальный принцип и наличие нескольких входов, которые можно назвать парадными. Я не удивлюсь, если внутри мы обнаружим подобие лифта и деление обозначенных наружными границами секторов на отдельные квартиры.

– Предлагаю прямо сейчас это проверить. – Майор, убрав автомат за спину, достал ручной фонарь и пистолет, указывая на один из чернеющих проемов. – Начинаем с него. Енот, Топаз, за вами наружка.

– Товарищ майор! – Топаз сделал вперед пару шагов. – Можно мне пойти?

– Отставить. – Хрусталев мотнул головой в сторону пулемета, установленного на крыше «Тигра». – Ты мне нужен в паре с ним. Мало ли что.

– Есть «в паре с ним»! – Боец вздохнул.

– Что-то нехорошее есть в открытых нараспашку дверях. – Анатом покачал головой. – Складывается у меня такое стойкое убеждение.

– А у меня складывается впечатление… – Хрусталев на несколько секунд замолчал. – Как бы сказать… Вся эта однотипность зданий и идеально выверенные линии магистралей… Сверху все это смотрелось, как идеальный чертеж. Я не удивлюсь, если углы этого гигантского квадрата ориентированы до сотых градуса по сторонам света. Как будто просто кто-то взял и штампанул такое типовое сооружение. Словно печать поставил. Как в Дюне, если кто играл. И я нисколько не удивлюсь, если где-то в тысяче километров отсюда располагается точно такой же город. Один в один. И, соответственно, возникает вопрос: что именно погубило цивилизацию, которая могла, пусть и чисто теоретически, штамповать целые города? Ведь этот мир пустой.

– Погубить могло все, что угодно, – сказала идущая следом за майором Арина. – Например, какая-нибудь биологическая угроза. А насчет открытых дверей и штампованных городов, – продолжила девушка, – ты прав: все это может служить признаками высокоразвитой цивилизации, которая, в отличие от нашей, обладает высокими моральными принципами или безупречной системой правопорядка, и в запирании дверей у них просто нет необходимости.

– А парочка, пустившая себе на карусели пулю в голову, явно была растрогана столь великолепным политическим строем! – саркастически заметил Анатом.

– Разговоры! – Майор, подойдя сбоку к открытому проему одного из входов в здание, включил фонарь и осветил внутренности помещения. После чего первым шагнул внутрь.

Под ногами захрустели сухие листья, песок и прочий мелкий мусор, нанесенный сюда ветрами за долгое время. Оказывающиеся внутри люди включали свои ручные фонари, и вскоре кругом замелькало множество желтых пересекающихся столбов света, в которых кружились, оседая на пол, миллионы потревоженных пылинок. Группа стояла внутри небольшого помещения, которое при более тщательном осмотре оказалось дном цилиндрической шахты, уходившей вверх, по всей видимости, на всю длину здания. На полу, покрытом толстым слоем пыли, в центре выделялась круглая площадка, на которой был изображен какой-то символ, напоминающий китайский иероглиф. Татьяна Сергеевна моментально стала фотографировать находку на камеру своего телефона.

– Арина, вот еще один. – Капкан, перейдя площадку, остановился у противоположной стены, направив свет своего фонаря на обнаруженный там проем и нанесенный рядом с ним на стене выпуклый знак, также похожий на какой-то азиатский символ. – Видимо, проход вглубь дома. – Короткостриженый нырнул в проем. – Товарищ майор! – раздался спустя несколько секунд его голос оттуда. – Тут лестница наверх.

– А лифта у них нет?

– Я думаю, что мы стоим как раз в лифтовой шахте. – Андрей подошел к настенному символу и, подсветив фонарем, тоже сфотографировал его. Если опираться на логику, то можно даже составлять алфавит. Если наверху будут точно такие же знаки, то, я думаю, можно предположить, что этот символ обозначает лестницу, вход или выход. А если будут отличные, то перед нами цифра «один». Глупо возводить дом подобной высоты без соответствующего устройства быстрого подъема. И весьма непрактично выносить его куда-то за пределы подъезда. Остается два варианта: либо мы его не нашли, либо мы сейчас стоим на лифтовой площадке, но, опять-таки, самого лифта не видим.

– Логика есть, – согласился майор. – Что еще можете предположить по увиденному?

Анатом