платье, дочка с куклой на руках… Счастливые! Мы тогда семьями по парку пошли гулять.

Видно было, что Зотову тяжело это рассказывать. Но никто его и не думал прерывать. Валере нужно было выговориться.

— Идём, а Машка от Вовки не отстаёт. Как взяла его за руку на вокзале, так и не отпускала. А Лариса отстала от них, и рядом со мной и моей супругой идёт. Говорит: «пускай видят, что у Маши папа есть. А то вечно, то в командировках, то на полётах».

После такого как-то не по себе стало. А ведь мне ещё предстоит смотреть в глаза родным Горина.

Через полчаса все вышли на перекур. Мы с Карелиным отошли в сторону, поскольку у него вновь была для меня важная информация.

— Ты теперь курьер от Казанова? — спросил я у Алексея, присаживаясь вместе с ним на скамью.

— Официально — нет. Иногда приходится что-то кому-то сказать, у кого-то что-то спросить. В основном сообщаю в редакцию о борьбе народа Ливана и Палестины против израильских агрессоров.

— Понятно. Так что хотел сказать?

— Наш общий друг предполагает, что засада на Ми-8МТП-1 — дело рук Блэк Рок. Так что, группа диверсантов может быть где угодно. В рядах наёмников много людей, родом из Ближнего Востока.

— Арабов? — уточнил я.

— Именно. Есть вероятность их спутать с местными. Перемещаются незаметно от одного схрона с оружием к другому. Ну и американцы ищут в окружении Асада тех, кто готов на предательство.

В общем, со всех сторон дербанят Сирию.

— Всё это я либо знал, либо догадывался. Что за информация? — спросил я.

— Быть внимательнее. Враг ближе, чем был раньше.

Ох уж этот Казанов с его намёками! Понятно, что теракты могут быть в любом районе. И целенаправленные попытки устранения советских советников — не новость.

— Нас уже дважды пытались убить — автобус, грузовик…

— В третий, может, и получится, — сказал Алексей.

Утро началось со стандартного вызова на командный пункт. Помощник Борисова, подполковник Зуев довёл информацию, что никаких вылетов на ближайшие два дня наша группа не планирует.

— Понятно. А далеко идущие планы есть? — спросил я, отпив чай и присаживаясь рядом с Зуевым.

— Нет. Могу только сказать, что рассматривается вопрос нас перебросить в район Дамаска. Там израильтяне всё ближе подступают к шоссе Дамаск — Бейрут. Если перережут его, снабжение столицы Ливана будет под угрозой.

Зуев дело говорит. С моря Бейрут блокирован. Западные окраины столицы уже давно под огнём войск Израиля, а в Восточном Бейруте находятся лояльные сионистам повстанцы. Так что шоссе — жизненно важная транспортная артерия.

— Понял, — ответил я.

Через 10 минут мы закончили разговор, и Зуев отпустил меня в столовую. К этому времени все мои подчинённые должны были уже встать.

Однако, в условленном месте никого не оказалось. Только вездесущий Карелин стоял на входе в командный пункт и беседовал с сирийским офицером. Я дождался окончания разговора и подошёл к Алексею.

— Не спится? — поздоровался я.

— Кое-что хотел для репортажа узнать. Никого из модуля вытолкнуть не удалось. Так что на завтрак пойдём вдвоём.

Сирийская сторона заботливо предоставила нам возможность питаться. А вот как в столовой будет есть Карелин, мне непонятно.

— Сделаешь морду кирпичом и просто зайдёшь в обеденный зал? — спросил я.

— Само собой. Зуев сказал, что могу за него съесть, — улыбнулся Алексей.

Лётный состав бежал на завтрак. Как будто там раздают колбасу бесплатно. Техники не отставали и тоже шли на перекус.

— Сегодня на удивление много народа. Обычно весь личный состав по самолётам и вертолётам. А сегодня не так, — сказал я, останавливаясь в сотне метров от столовой.

И тут раздался взрыв. Меня будто в голову ударили, лишив слуха. Ничего не было видно.

Земля содрогнулась. Взрывная волна подняла столп пыль и сбила с ног. Я упал навзничь, ударившись спиной о бетон.

В ушах зазвенело, словно огромный комар запищал над ухом. Каменная пыль повисла плотной пеленой, и в ней всё теряло форму. Мир стал серым, рассыпчатым.

В оседающей пыли я смог разглядеть сидящего Карелина.

— Не ранен? — проорал я, не уверенный что буду услышан.

— Нормально. Оглушило только…

— Слишком мощно. Целенаправленно били, — сказал я, поднимаясь на ноги.

В этот момент на авиабазе раздался звук сирены, приглушая крики раненых.

Под ногами раздался хруст стекла. Всё пространство перед нами было засыпано обломками. Столовая превратилась в руины.

Кто-то протяжно стонал рядом под завалами.

— Там! — крикнул Карелин, и мы вдвоём начали оттаскивать куски кирпича.

Пыль продолжала оседать. Сирийцы уже стягивались к зданию, кто-то кричал в рацию. Один из старших офицеров махал руками, требуя носилки.

Мы с Карелиным продолжали разбирать завалы, а в голове только одна мысль — только бы не было повторного прилёта.

Глава 22

Царапины на руках нарывали, а пот заливал глаза.

По мере того как разбирали завалы, я проверял, не было ли в столовой наших военных и специалистов. К концу работ старший испытательной бригады доложил, что все советские граждане живы и здоровы.

Работа по разборке завалов продолжалась, но живых под грудой камней было уже не найти.

Кого-то несли на носилках без сознания, а кто-то пытался найти оторванную ногу и брыкался в медицинском транспорте. Страшнее всех выглядели те, кто попал под разлёт стёкол.

— Я не вижу! Не вижу! — громко рыдал один из лётчиков, схватившись руками за окровавленное лицо.

От душераздирающего крика мне было не по себе. Однако я ничем не мог ему помочь. Как по мне, я бы лучше лишился руки или ноги, чем зрения. Но к сожалению война не спрашивает твоих предпочтений и бьет больно, не щадя никого.

Я сидел на корточках рядом с телом одного из погибших. Молодой парень лет 20 с тонкими усами. Мы с Карелиным вытащили этого рядового с разбитой головой и раздавленной ногой. Нам удалось дозваться медика, но подойдя к нам, он лишь покачал головой и ушёл к другому раненному, которого можно было ещё спасти. Парня сильно трясло, и он умолял не отпускать его. И я не отпустил. Держал его за руку до конца, пока он не умер.

Пыль постепенно осела, давая возможность рассмотреть то, что раньше было столовой. На месте осталась только часть дальней стены, с которой полностью не осыпалась мозаика. Она была