заметно длиннее и усилена рунами. Сила ударов заметно возросла. Я бил направо и налево, сметая сразу по несколько врагов. Костяные лезвия под моими атаками лопались, гребни крошились. Кровь летела во все стороны. Рукоять молота в руке потеплела от количества прокачиваемой маны.

Несколько клинков полоснули меня по спине, не причинив заметного вреда. Но какого черта⁈

Я резко развернулся, одновременно с этим ударив молотом. Меня и Лизу оттеснили друг от друга. Она от отчаяния выпустила несколько сфер, которые отдавали голубым и жалились молниями. Неплохо. В экстренной ситуации её Инсект спрогрессировал.

Но это не поможет, если её сейчас убьют.

— Р-р-ра-а-а! — рванулся я к ней, двумя ударами сметая тех, кто преградил путь. Еле успел. Рявкнул: — За мной!

После этого развернулся, призвал щит-корневище на руку и увеличил его до двух метров в диаметре. Выставил вперёд и побежал, усиливая маной ноги. Пехотинцы Саранчи весили не меньше центнера каждый и, не жалея себя, сами насаживались на торчащие корни. Лишь бы меня остановить.

Уроды. Альфачика я вам не отдам!

Ноги скользили по лужам крови на мостовой, но я всё же сдвигал тварей. Добрался наконец до Лютоволка — понял это по близкому рычанию. Сделал последний мощный толчок, роняя сразу с полдюжины врагов. Ещё полдюжины крепко насадилось на корни щита. Лиза не отставала, выпуская сферы-молнии, тем самым прикрывала меня с флангов. А кинжалом добивала раненых тварей. Её броня была сплошь покрыта тёмной кровью Саранчи.

Я убрал щит, и к моим ногам упали раненые монстры. Одним сильным ударом превратил их в груду переломанных костей. И добрался до Альфачика, который только что отгрыз ногу пехотинцу. Я встретился взглядом с безумными жёлтыми глазами. В них мелькнуло узнавание и облегчение.

Был только один минус. Нас зажали в широком тупике между двух зданий. Сверху падали горящие куски черепицы и тлеющий пепел. Деревянные стены стонали под нагрузкой, а Саранча взяла нас в клещи. Спиной я упёрся в стену. Справа от меня оказалась Лиза. Мокрые от крови пепельные волосы налипли на её лоб. Короткая коса, которую она заплела сегодня с утра, набухла, с её кончика свесилась красная сосулька. Слева рычал Альфачик. Саранча выстроилась в ряд и пошла в атаку, нацелив на нас свои лезвия.

Их было много. За их спинами ещё шло сражение, летали и взрывались копья Лакроссы. Я мгновенно пожалел, что отправил их туда вдвоём. Думал, справятся. Думал, что смогу отвлечь врага, но и представить не мог, что тварей будет так много! И хватит на нас всех с головой…

Лютоволк бросился на монстров сам. Прыгнул влево. Мотнул головой в полёте, отбив вражеское лезвие, и вцепился в плечо твари, отрывая мелкое крыло вместе с рукой. Я атаковал молотом по фронту, вкачав максимум маны в него. Рукоять была столь горячей, что я едва удерживал её в руках. Разве что дым от неё не шёл. Хотя нет — шёл. Это вражеская кровь горела.

Моя атака уничтожила сразу троих, а соседних разметала в стороны. Несколько сфер-молний отогнали тварей от Лизы, и я насадил их на клинок, выдвинутый из рукояти, как жуков на зубочистку. Но нас быстро прижали к стене опять.

За мгновение призвал щит-корневище и снова попробовал вытолкнуть тварей и вывести Лизу со зверем. По моему сигналу блондинка швырнула над нами все зелья, что оставались. Грянул страшный взрыв, от которого зазвенело в ушах. Запахло палёной плотью, на языке появился кислый привкус. Зато Саранчу порядком потрепало, и мы смогли вырваться на улицу.

Взрыв вышел настолько удачным, что мы чуть не скатились в трёхметровую воронку с оплавленными краями и озером голубой кислоты внизу. Она появилась среди улицы, а из-за щита её не было видно. Зато появился проход. Пехотинцы Саранчи, которых раскидало взрывом, поднимались, упираясь руками-лезвиями в мостовую. К ним на подмогу спешили другие. В дальнем конце улицы, который забирался по ветке выше, ещё шло сражение. И оно стало яростнее. К защитникам Древа наконец-то прибыло подкрепление. Сквозь листву один за другим просачивались небольшие зелёные дирижабли с десантом на борту. Но пока они доберутся до нас…

Ладно! Продержимся до их подхода! Я в этом уверен.

— Скорее, в тот дом! — махнул я рукой, с которой скинул щит-корневище. Он закрыл воронку одним метром ниже.

Мы пробежали по импровизированному перекрытию и ворвались в обледенелое здание. Входы в него были завалены трупами Саранчи, так что пришлось сперва оттащить парочку. Лёд по бокам здания стаял. Вода быстро испарялась, и стены начинали тлеть.

Плохой знак.

Ворвавшись внутрь, понял почему. В груди словно пролили котёл с добела раскалённым металлом. Костяшки пальцев, сжимавших молот, захрустели.

— О Боже… — прошептала Лиза, прижав ко рту ладонь.

Нет, теперь этих ублюдков и Бог не спасёт.

Слева, у разрушенного камина, лежала Лакросса с колотой раной в боку. Кремницкая своей чёрной кофтой пыталась остановить кровь. Княжна стояла посреди комнаты, высоко задрав подбородок. У её горла застыл чёрный стеклянный клинок.

Глава 21

В ушах стоял треск горящего дерева. Василиса, высоко задрав подбородок и встав на цыпочки, пыталась увидеть меня. В её глазах стояли слёзы, а губы дрожали. От её взгляда по рукам и ногам разлилась холодная ярость. В груди всё клокотало.

Клинок из чёрного стекла остриём упирался ей в кожу. Из-под него выступила капелька крови. Клинок был частью руки ублюдка, лицо которого наполовину закрывали потёки стекла. Того самого гада, что уже нападал на нас после бала в Императорском дворце. Тогда он смог застать нас врасплох. Как и сейчас.

Мельком взглянул на Лакроссу. Её тёмные губы посерели, взгляд стал туманным. Времени не особо много. Но если он их не убил, значит, ему что-то нужно.

— Отпусти её, — глухо прорычал я, ставя молот на пол. Затем перенёс в руку револьвер, откинул барабан и высыпал гильзы в ладонь.

— Убери оружие, — произнёс дребезжащим, как стекло после удара, голосом этот хрен.

— Ага, как только ты уберёшь своё.

Я вставил шестой патрон в барабан, вернул его на место и направил револьвер в голову ублюдка.

— У меня в заложниках твоя подруга, — сказал стеклянный хрен. — Я убью её.

В ответ я покачал головой, будто говорил с очень глупым ребёнком.

— Нет, это ты у неё в заложниках. Если хоть волос с её головы упадёт, ты умрёшь. Впрочем, ты в любом случае умрёшь, потому что ранил моего друга.