– Я же не мог оставить тебя тут одну, – покачал головой бариста, – вдруг тебе станет хуже?

– Я бы чаю выпила, – призналась Света, – горло болит и морозит.

– Может, имбирный? С облепихой? – уточнил Николай.

– Да, хорошо бы, – смущенно ответила девушка.

Она не чувствовала себя достаточно комфортно во влажной пижаме.

– Я пока поставлю чайник в зале, а ты оденься потеплее, – сказал ей Николай, и Светлана с облегчением убежала в свою каморку. Там она нашла чистые спортивные брюки, свежий лонгслив и уютную кофту домашней вязки, в которую любила кутаться, когда болела. Забежала в душ, облилась теплой водой, смывая пот, растерлась полотенцем, запрыгнула в чистое и, закрутив волосы в пучок, вышла в зал кофейни.

Тут было темно. За большими стеклянными окнами горели уличные фонари, подмигивали стоп-сигналами проезжающие мимо машины. Николай, включив одинокую лампочку под рядом навесных шкафчиков, колдовал у красивого стеклянного чайника – разминал в ступке мороженые ягоды, строгал корень имбиря, резал кусочками апельсин, добавлял заварку, заливал все кипятком и потряхивал чайник, чтобы чай лучше заварился.

Светлану заворожили его руки – сильные, очень мужские, с короткими аккуратными ногтями и длинными пальцами. Прежде она не замечала за собой такого интереса к мужским рукам. Вот какие были руки у Кирилла? Она не помнила. Наверное, потому что видела их заложенными за голову, когда парень валялся на диване, или на мышке, когда он проходил очередной квест.

Между тем Николай заметил ее и улыбнулся. Кивнул на стойку:

– Здесь попьешь, или за столик сядем?

– Как тебе удобно, – немного стесняясь, неловко ответила Светлана.

Николай бросил взгляд на пустой зал и предложил:

– Давай за стол. Люблю смотреть на ночной город.

Они вдвоем поставили на столик чашки, чайник, тарелочку с парой сэндвичей и маффинами. Бариста выключил свет и разлил яркий оранжевый напиток по чашкам. Слева за окном чернели голые ветки сквера, а за ними сияла огнями елка. Справа высился супермаркет, украшенный надписью «С Новым годом!» и разноцветными гирляндами.

Когда глаза привыкли, оказалось, что в кофейне совсем не темно. Чай вкусно пахнет имбирем и апельсином, маффины благоухают шоколадом, а в сэндвичах прячется красная рыбка с огурцом. Света сделала глоток чая, чувствуя, как согревается и расслабляется горло, как имбирь пощипывает слизистую пересохших губ.

Полумрак добавлял чувственности каждому движению и звуку. Вот тонко звякнул стеклянный носик чайника – Николай долил ей чаю, шершаво прошелестела бумажная тарелочка, когда ее подвинули ближе к Свете:

– Поешь, ты весь день ничего не брала.

– Не хотелось, – честно ответила девушка. – Знаешь, весь день крутила так и сяк, почему и как я очутилась в такой ситуации. Ведь не глупая. Меня учили быть осторожной, но… Если бы не эта простуда… я бы так никогда и не узнала, что Кирилл мною заинтересовался на том конкурсе. Увидел потенциал, талант – и приударил. А я как спелое яблочко ему в руки упала.

– Не кори себя, – Николай покачал головой и взялся за сэндвич, – я ведь тоже попадал впросак.

– Расскажешь? – Света слизнула с губ сладкие крошки и подумала о том, что еще ни разу не сидела так уютно с мужчиной за вечерним чаем. Ей было удивительно спокойно. Уютно. И очень хотелось узнать, что такого произошло в жизни Николая, что он сразу принял ее сторону. Приютил, обогрел, позаботился. Ну да, она сейчас немного напоминает бездомную кошку, но все же…

– Эта кофейня – не первое мое дело, – признался он. – Еще в студенчестве я организовал небольшую фирму по продаже канцелярии. Купил станочек один, чтобы выжигать фирменные значки и логотипы на пластике и дереве. Для презентаций готовили ручки-кружки-блокноты. Такое все.

Света молча слушала. Даже в ее небольшом городе что-то такое было – маленький уголок рядом с фотостудией, где можно было перенести изображение на что угодно.

– Сначала трудно было, потом раскрутились. У меня тогда девушка была – бухгалтерию вела. Так вот, на пятом курсе как-то все разом навалилось – диплом, новые контракты, реклама… Она бумаги пачками таскала на подпись, я и подмахивал, не глядя. А потом выяснилось, что я не владелец фирмы, а всего лишь директор. А владелица – она. И если не буду слушать, что она говорит, и делать, как она желает – вылечу с треском.

– Ого! – не удержалась Света.

– Да, – поморщился Николай. – Наверное, стоило поступить умнее, потянуть время, найти адвокатов, но я просто ушел, хлопнув дверью. Правда, забрал станок, поскольку он был моей личной собственностью, купленной на личные деньги, и объяснил ситуацию тем, с кем заключал контракты.

– А потом?

– Она не смогла выполнить обязательства по договорам, – пожал плечами Николай. – Посыпались неустойки. Купить другой такой станок быстро не получалось. Тогда она пришла ко мне с желанием помириться. Я… обрисовал ей перспективы, продал станок за его полную стоимость и открыл кофейню.

– А эта девушка? – спросила Света и тут же ощутила, как пересохло во рту. Она слушала, забыв про свой чай.

– Работает, – хмыкнул Николай, – на покупку станка пришлось взять кредит, так что ей еще долго не придется думать о «Феррари» и Мальдивах.

Последние слова он произнес так, что Света поняла – передразнивает.

– А я нашел себя здесь, – Николай обвел жестом и взглядом кофейню, и Светлана поняла, что ему еще больно. Но утешать не стала. Просто сделала еще глоток чая и подвинула свою чашку к чайнику – чтобы долить еще.

Глава 15

Утром Света чувствовала себя лучше. То ли имбирный чай помог, то ли полуночные посиделки. Она даже подумала сходить в институт, но Николай ее отговорил:

– Пусть там все успокоится. И парень твой тоже. Когда там экзамен? Третьего? Я тебя провожу. Сдается мне, он так просто не успокоится.

Свете сразу стало тревожно, и она осталась в каморке. Впрочем, тут была розетка, в кофейне – вай-фай, так что девушка не скучала – выполняла задания, писала преподавателям, узнавала новости от подруги и даже немного рисовала.

А вечером… Вечером они с Николаем вместе вымыли зал, протерли столики и стойку, перешли на подсобные помещения и потом усталые, но довольные плюхнулись за стол в его кабинете, чтобы поужинать тем, что приготовила его мама.

– Мне неловко, – сказала Светлана, доедая кусок пирога с мясом и картошкой. Тонкое тесто, много сочной начинки – бабуля пекла примерно такие же пироги, ох, как давно она таких пирогов не ела! – Может, я тебе буду платить за проживание?

Николай фыркнул – рот был занят пирогом. Потом вытер губы салфеткой