отвечал на них, потому что полагал, что таким образом девочка учится у своих родителей и утверждается в своём обществе. Эта мысль понравилась родителям, а потому они впредь не мешали ей, но всякий раз корректировали её вопросы, чтобы она училась задавать их правильно. В общем, весь тот хавор они провели за дружеской беседой. Валдин и Аиния даже признались, что хотят усыновить Йимира на время его пребывания в Октарисе, чтобы впустить его в свою семью, ведь они убедились, что он – надёжный сенонец и ему можно доверять.

Но вхождение в семью октаров – это не просто формальность. Это нечто большее, это целый магический ритуал. И Йимир поучаствовал в нём. Но, прежде чем они приступили к нему, Валдин и Аиния обучили Йимира ещё одному приёму из магии воды. Он был бессмысленным и никакой практической ценности не имел, однако являлся одним из обычаев подводного народа. Валдин объяснил Йимиру, что вода способна оставлять знаки. Например, она точит камни. Однако мало кто знает, что водная магия может оставлять знаки и на душе. Но это не просто символы. Это врата, через которые устанавливается связь. На самом же деле все октары таким образом прикасались к другой сфере магии, которая граничит с водной стихией – к фаэ́те или магии знаков, иначе нарекаемую рунами. Подобно тому, как сопна граничит с закта и всякий маг огня может в своих магических изысканиях прикоснуться к этой пятой сфере магии, так и октары, изучая свою стихию, прикасались к другой сфере. И вот, октар потратил какое-то время, пытаясь сначала объяснить, как взять в руку эту магию, а потом – как начертить этот символ на своей душе. Йимир был смышлёным чародеем, а потому для него не составило труда научиться этому, ведь каждый чародей, изучая магию, в какой-то мере изучает самого себя и свою душу. Это была несложная манипуляция рунами. Именно поэтому у зентера всё получилось сразу. Обычно такие руны использовались для того, чтобы отслеживать состояние чего-либо или кого-либо. Но в данном случае это самое отслеживание использовали как родственную связь. После того, как Йимир нанёс этот узор на свою душу, Валдин, Аиния, а также Тати использовали те же самые руны, что были начертаны уже на собственных душах, чтобы установить магическую связь с той, которую в себе носил Йимир. И таким образом будущий талами стал чувствовать этих троих почти так же хорошо, как и зентеров. И новый член семьи был очень благодарен за то, что они приняли его. Он признался, что ему не хватало этого. Теперь же, когда он связан с ними, то больше не ощущает себя одиноким.

Октары разделяли его мнение и сказали, что его настоящие родители могут гордиться своим сыном, что Йимир – отличный сенонец. И, если бы у них родился кто-то, похожий на него, они были бы самыми счастливыми родителями в Сеноне. И тут Валдин задал вопрос, который ввёл Йимира в ступор:

- Расскажи о своём отце и своей маме.

С одной стороны, ему не хотелось признаваться, что он – сын кольера, потому что был уверен, что тогда у них изменится отношение к нему. Они начнут его превозносить или по-иному как-то пытаться возвысить. С другой – ему не хотелось скрывать, потому что таким образом он может подорвать их доверие. А потому он выдумал, а, точнее, взял имена двух зентеров, с которыми был знаком, и выдал их за своих родителей, а после ограничился лишь общими фразами, описывая жизнь самых обычных зентеров. А по той причине, что все зентеры связаны друг с другом и являются, по сути, одной большой семьёй, ему не составило труда выразить всю свою теплоту к этим двум зентерам, так что его собеседники с охотой поверили в этот рассказ. Но вот Йимир испытывал лёгкое угрызение совести за это. Однако деваться было некуда. Сыну Талата не хотелось, чтобы к нему относились как-то по-особенному из-за его происхождения.

Учителем водной стихии стала семейная пара очень добродушных октаров: Га́устин и его жена Ви́вия. Увидев руну связи, они прониклись большим уважением к Йимиру за то, что он оказался достоин чести войти в семью. Гаустин поинтересовался:

- И кто же эти счастливчики, которые усыновили тебя?

Йимир назвал имена своих приёмных родителей, а после был немного удивлён тем, что они вдвоём не знают этих прекрасных октаров. Он, конечно, понимал, что Октарис сильно отличается от Зентериса, однако пока что ещё не привык к этим отличиям и удивлялся всему, что выходило за грани его прошлой жизни. Однако настроился непрестанно работать над собой, чтобы принимать все отличия и, что было самым главным, относиться к таким отличиям с уважением, ведь он считал, что их различия – это украшение. Подобно тому, как на зелёных лугах растут не одинаковые цветы и пасутся не одни и те же звери, так и Сенон наполнен четырьмя народами, которые привносят разнообразие в этот мир. А изучение их – это очень интересное и увлекательное занятие. У него в голове даже не рождалась мысль, что эти различия могут служить причиной для вражды и разделений, как это принято в человеческом обществе, которое населяет большинство миров за порогом этого.

Гаустин и Вивия не могли не отметить, как хорошо Йимир поглощает знания окта, как будто бы он – прирождённый маг воды. Они даже усмехнулись, что порой октары не так сильно жаждут познать свою стихию, как это делает он. Однако больше всего им нравилась открытость этого чародея. Во время занятий они разбавляли уроки обычными разговорами, и так Йимиру становились ближе эти замечательные сенонцы. Он многое узнал о них, они – многое о нём. И это ещё сильнее отражалось на обучаемости зентера, потому что, когда ученик и учитель – друзья, то и взаимопонимания меж ними больше, они всеми силами стремятся угодить друг другу, и от этого увеличивается эффективность обучения. Но и, конечно же, помимо этого, Йимир помнил наставление Талата о том, что без воображения чародей ничего не стоит. А потому, не переставая пользоваться этим даром разума, он ускорял своё обучение.

Также в окта’урине Йимир встречал своих земляков. Кажется, нет ничего более приятного, чем увидеть другого зентера, однако здесь Йимир встретился с последствиями далодичности магии, ведь его сородичи под действием магии воды становились другими. Их связь зенте была слаба. А ещё они становились не такими открытыми. Конечно, Йимир всё ещё продолжал ощущать их с помощью сил земли, и они,