имевший представление о том, что сын находится в какой-то очень ответственной длительной командировке, но не имевший понятия, ни где он пребывает, ни в качестве кого, не без сарказма написал Алексею: «Видно, вы там времени не теряете!»

Через год семья Шмидт стала обладателем подлинных западногерманских паспортов. Это отдельная и весьма забавная история, кстати, полученная нами из двух различных источников – а потому и интересная вдвойне.

Вот что рассказывал нам сам Алексей Михайлович: «Мое основное дело в Германии было закрепить свою “легенду” и получить настоящий паспорт. Но подавала прошение на паспорт моя супруга. Взяла обоих детей в одной коляске, поехала в полицию, там сидел добродушный такой полицейский, он сказал ей, что нужно делать и предложил посидеть с детьми… Он играл с ними в погремушки, а Татьяна пошла и заполнила все эти бумаги. Таким образом мы легализовались…»[86]

А это говорилось в упоминавшемся нами ранее выступлении: «Как с улыбкой вспоминал впоследствии Алексей Михайлович, фотография его в первом немецком паспорте была наклеена криво, поскольку оформлявший документ полицейский чиновник, с которым разведчик установил хорошие неформальные отношения, буквально “лыка не вязал”».

Про фотографию, наклеенную криво, Алексей Михайлович рассказывал и нам, не вдаваясь в подробности, а теперь всё стало полностью понятно: документы на паспорт сдавала, как мы знаем, г-жа Шмидт, получал готовые – вернее, приехал за готовыми, но они оказались ещё не готовы и потому оформлялись в его присутствии – г-н Шмидт. Ну и в процессе оформления с полицейским чиновником были установлены «хорошие неформальные отношения». Что ж, разведчик должен уметь входить в доверие к людям, а способы для этого есть самые разные, и «посидеть» – один из основных.

Получив подлинные документы, Козлов с большим сожалением сжёг «липу», великолепно изготовленную специалистами с Лубянки… Что ж, нелегальному разведчику нельзя хранить ничего, что хоть как-то могло его скомпрометировать или вызвать какие-то сомнения относительно его личности…

Насколько помнится, это ещё Ленин, труды которого мы все зачем-то конспектировали в огромном количестве в годы учёбы, говорил, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Очень прав был старик! Особенно – для разведчика-нелегала, который обязан жить в строгом соответствии с законами окружающего его общества, чтобы не навлечь на себя неприятностей или хотя бы не привлекать к себе ненужного внимания. Поэтому сотруднику госбезопасности можно было быть убеждённым членом КПСС с 1950 какого-то года и даже, возможно, трижды атеистом, но окрестить детей в строгом соответствии с догматами католической или протестантской религии (не знаем, кем семья Шмидт там числилась, но точно – не православными) следовало обязательно. А для крестин, соответственно, нужен крёстный, имя которого должно быть зафиксировано в соответствующих официальных документах. Естественно, такого человека Отто Шмидту следовало подобрать в своём ближайшем окружении.

В известном уже нам телефильме «Карьера нелегала» Алексей Михайлович рассказал: «Очень интересная история была с крёстным отцом моей дочери. Дело в том, что хозяин той фабрики-химчистки, куда я перешёл, и который платил мне больше, он был нацист, член неонацистской партии, а его мастером, который у него работал, пожилой уже человек, тоже был нацист – правда, бывший. Бывший какой? Бывший эсэсовец! Он был офицером ваффен СС – а это как бы войсковая гвардия была. Это не были “чёрные СС”, которые несли охрану в концлагерях, работали в гестапо и т. д., это были солдаты – но головорезы, будь здоров! Мы с ним очень крепко подружились. Оба мы с ним любили пиво. Когда у меня родилась дочь, я его спросил, не хочет ли он быть крёстным отцом моей дочери. За пять кружек пива он согласился. Если бы он знал, кто был тот человек, чью дочь он крестил, он… не знаю, согласился бы или нет. Вот так!»

Конечно, какой-нибудь моралист может обвинить Алексея Михайловича в неразборчивости в своих знакомствах, но, во-первых, разведчик-нелегал имеет на то самое полное право, потому как затем его и выводят в какие-то страны, чтобы он там общался отнюдь не с самыми кристально чистыми людьми, а наоборот; во-вторых, даже такой непререкаемый авторитет, как писатель-фронтовик Борис Полевой, автор книги «Повесть о настоящем человеке», написал о тех самых войсках СС (Waffen-SS) с уважением воина к достойному противнику: «Многими страшными памятками отмечены пути этих отборных гитлеровских частей, но окаянная их слава не мешает всё же отдать должное боевому умению и фанатическому упорству эсэсовцев. Воевать они умели. И умирать в бою, как подобает настоящим солдатам, тоже умели»[87].

И всё было бы хорошо, вот только хорошее слишком долго продолжаться не может. За прошедший год, или чуть больше, «Дубравин» выполнил задание, поставленное перед ним на время пребывания в Германии: закрепить свою «легенду» и получить настоящий паспорт. Поэтому Центр вновь приказал ему поменять место дислокации. Теперь семье Шмидт следовало перебираться в город Брюссель, столицу Королевства Бельгии.

Алексей Михайлович объяснил: «Почему именно туда? Потому, что туда переехал штаб НАТО. Де Голль вышвырнул их из Франции, и они приехали в Бельгию, в местечко Касто, неподалеку от Шарлеруа. Одновременно в Бельгии образовался Совет министров Общего рынка. Короче говоря, и экономика, и военные дела – всё было там, в Бельгии, вот меня туда и послали. Поехал я один сначала, без семьи, устроился в химчистке гостиницы “Hilton” – гостиница была самой лучшей, самой дорогой»[88].

Кому же требуется объяснять, что такое отель «Хилтон»?

Так как Отто Шмидт (не «Дубравин», не о нём сейчас речь!) был уже хорошо известен и уважаем в своих профессиональных кругах, то ехал он не на пустое место: заранее созвонился, сговорился, условился и приехал в Брюссель, постепенно становившийся «столицей Европы», не рабочим прачечной или каким-то небольшим начальничком, а уже заведующим химчисткой. В «Хилтоне» химчистка и прачечная были вместе, но Шмидт отвечал только за химчистку, а прачечной занимался только в домашних условиях, когда детские пеленки стирал. Но это будет позже, когда приедет Татьяна с малышами…

И опять обратимся к рассказу Козлова, звучащему в телефильме «Карьера нелегала» студии «Лавр»:

«И вот что я вам скажу. Очевидно, думают всё время, что когда нелегалы выезжают, то Центр для них всё делает: какие-то фирмы открывают, где они должны будут руководить; потом они сами это делать будут, но сначала для них всё делает Центр.

Так вот, судьба каждого нелегала в его собственных руках. Это вам скажет каждый из нас. Я ведь только в 1965 году стал квалифицированным рабочим химчистки, а в 1968 году, в этой самой Бельгии, уже стал директором крупнейшей фабрики-химчистки».

Лишнее подтверждение сказанному – это то, что вскоре по приезде в Брюссель Татьяна Борисовна устроилась на работу в школу. Теперь делаем паузу и отмечаем, что школа эта была аккредитована при НАТО, в ней учились дети натовских сотрудников, а фрау Шмидт, она же Татьяна Козлова, обучала их немецкому языку. По-русски говоря – обалдеть! Понятно, что этому посодействовал её супруг, который, значит, завоевал себе авторитет и уважение в определённых кругах, ведь просто так, «с улицы», в такую школу кого попало не возьмут, да и желающих там работать, очевидно, было немало. Но супруг – супругом, а плюс к тому должны были быть и знания высочайшего уровня. Ведь одно дело – просто по-немецки общаться, и совсем иное – учить немецкому языку немецких школьников. Вот так подумать, придёт маленький немчик домой – и чего-то ляпнет на родном своём языке, а затем заявит удивлённым родителям: «Так это училка наша так говорит!» Но папы и мамы у тех школяров явно не сантехниками работают и ошибку в родном языке заметят сразу… Всё, приехали! Тушите свет…

А ведь вдобавок к основным занятиям Татьяна занималась с ребятишками ещё и частным образом, что свидетельствует о высоком к ней доверии со стороны родителей её учеников. Вот так готовили у нас людей для нелегальной разведки!

Нет смысла объяснять, что в процессе общения с «мальчишками и девчонками, а также их родителями» педагогу поступала кое-какая информация, представлявшая интерес для Службы. Но не будем вдаваться в подробности, а то вдруг кому-то станет скучно…

…И вообще, есть предложение вспомнить об Олеге Антоновиче Гордиевском, который по выпуске из МИМО не стал нелегальным разведчиком, но всё же работал в том самом Управлении «С», в отделе, обеспечивавшем нелегалов соответствующими документами. В известной нам своей