— вечное желание реакции против шляхетского принципа, который, в его глазах, является наглою несправедливостью.

Казаки боролись за привилегии, за возможность стать шляхтой, как русские или литовские дворяне, за включение в реестр. Особое раздражение казачества вызвало решение польских властей сократить число реестровых, то есть состоящих на госслужбе казаков, до 1000, а остальным надлежало стать крепостными крестьянами. То есть чернью и быдлом, которых и сами казаки ненавидели. В 20–30 годах 17 века Малороссию то и дело охватывали восстания то одного, то другого казачьего полевого командира.

В 1625 году происходит восстание Жмайло, в 1630-м — восстание Федоровича, в 1635 году — восстание Сулимы, в 1637 году — восстание Павлюка, в 1638-м — восстания Остряницы и Гуни. Восстания в Малороссии, понятное дело, поляки подавляли жестоко, и на фоне этого огромное число русских людей бежало в Слободскую Украйну. Эта особая пограничная область на юге Московского государства располагалась там, где сейчас находятся Харьковская и Сумская области Украины, часть Луганской области, часть Донецкой, почти вся Белгородская область России и несколько районов Воронежской и Курской областей.

Беженцы из Малороссии потянулись туда, на юг русского государства, с середины 16 века. То есть эти территории и раньше были заселены, но именно в это время поток переселенцев увеличивается в разы, потому что политика дерусификации Литвы и Польши превращала русских людей там в граждан второго сорта. Уходили поодиночке, семьями, селами, а Москва принимала русских беженцев-переселенцев, им выдавали помощь, выдавали оружие и землю. Для разросшегося русского государства это была новая укра́ина, новая южная граница, за которой начинались территории, контролируемые крымскими татарами, откуда они приходили с набегами. Там была построена так называемая Белгородская засечная черта — ряд крепостей и оборонительных сооружений, которые шли с запада на восток, от Ахтырки через Новый Оскол и до верховьев Дона.

Большинство беженцев были семейными казаками и крестьянами, многие переселялись в Россию сразу со всем скарбом, скотом, инструментом. Жители Слобожанщины были освобождены русскими властями от уплаты налогов, им выдавали по 16 десятин земли на члена семьи, зерно и подъемные средства, и главное — в городах действовало Магдебургское право, а на крестьян не распространялось крепостное право. Потому что одной из обязанностей поселенцев, живших в «слободах» — то есть свободных селах, не принадлежавших ни государству, ни помещику, — была охрана границ. Название «Слобожанщина», как можно догадаться, и происходит от ‘слобод’. У поселенцев была своя военная организация, казачьи полки и сотни. Слободская Украина имела особый статус в России, самоуправление, и еще в начале 18 века играла важную роль в отражении набегов кочевников. Уже в Российской империи, в 1731–1733 годах, там была построена новая оборонительная линия для защиты границ, называлась она Украинской линией.

И кстати, русское слово «украинец» с появлением Слобожанщины стало распространяться и на жителей этой области. В документах той поры встречаются украинные служилые люди Слободской Украйны. При этом народ называется или русским или малороссийским. В анонимном труде «Записки о том, сколько я памятую о Крымских и Татарских походах» некий участник похода 1736 года против Крымского ханства пишет о том, что татары сталкивались с «нашими легкими войсками (запорожцами и украинцами)». Лишь в конце 18 века, во времена Екатерины, Слободская Украина была окончательно упразднена, сначала став Слободско-Украинской губернией, а потом превратившись в часть Харьковского наместничества. Слобожанщина в 19 веке сыграла огромную роль в формировании украинского сепаратизма. Но об этом позже.

А в начале 17 века после каждого очередного разгрома восстания в Малоросии на Слободскую Украину приходили новые русские беженцы. Так, в 1638 году остатки войска гетмана Остряницы после польской победы перешли на Слободщину, основали город Чугуев и создали Чугуевский полк. Около 1652 года беженцами были заселены земли в районах Сум и Харькова и созданы одноименные казацкие полки. Несколькими годами позднее к югу от Харькова основан город Изюм и создан Изюмский полк.

Но вернемся в Малороссию. В условиях бесконечных крестьянских восстаний, оттока населения на северо-восток, казачья старши́на оказалась перед выбором. Или остаться особым воинским сословием в составе Польши, или же продолжить бороться. Но уже не за привилегии, а за независимость территорий. Точнее, за то, чтобы территории Поднепровья оказались под чьей-либо защитой. В 1648 году началось очередное восстание под предводительством Богдана Хмельницкого. «Мне удалось совершить то, о чем я никогда и не мыслил», — так потом говорил гетман. Это было не просто восстание. Это была настоящая война длиной в шесть лет. Описывать ее подробно в этой книге смысла нет. Есть сотни источников, где можно ознакомиться с ходом войны 1648–1654 годов и понять, насколько жестокой и кровавой она была. Тут стоит упомянуть лишь одно — она стала первым гвоздем в крышку гроба польской мечты о великом польском государстве. Доведенный до отчаяния народ достиг той точки сознания, где уже не было места сомнениям или страху. Люди были готовы или умереть, или все же добиться другой жизни. И казачья старши́на здесь просто ничего не могла изменить, став заложником народного гнева. Казачья аристократия не хотела никакой независимости от Польши. Как раз наоборот, она хотела в составе Польши получить побольше прав над крестьянами. Но вот народ, простое казачество, крестьянство хотели другого. Они хотели московского подданства. Потому что перед ними был пример, что это такое — быть подданным Москвы. Слободская Украина была яркой демонстрацией того, что под Москвой можно жить, работать, сохранять идентичность и не быть низведенным до состояния скота. Слобожанщина, кстати, наполнилась переселенцами из Малороссии за какие-то пять лет настолько, что все прежде безлюдные территории были заселены. По некоторым данным, число беженцев превысило 20 000 человек. Колоссальная для 17 века цифра. Причем называли себя беженцы русскими. Это видно хотя бы по народным песням того периода, которые в одном полемическом письме приводит Владимир Антоно́вич.

Поки Рось зоветься Россю,

Дніпро в море ллється —

Поти серце українське

З панським не зживеться.

В таких условиях казачья старши́на была вынуждена следовать за народной волей. Но при этом постараться сохранить свое положение, привилегии, статус. Вариант был один — постараться сделать так, чтобы оказаться под протекторатом Москвы, но при этом сохранить все как в Речи Посполитой. Часть казачества была против воссоединения с Россией. Да и сам Хмельницкий с удовольствием остался бы в Речи Посполитой, дай ему власть то, чего он хотел. Более того, известно, что лидеры восстания обсуждали возможность присяги и крымскому хану. Москвы боялись — боялись, что при