король не оставит законного наследника[363]. После смерти Матяша Фридрих III вынудил нового правителя Венгрии Уласло II Ягеллона в 1491 г. подтвердить этот договор[364]. Однако элита королевства, сильно утеснявшаяся политической волей Матяша, смогла вырвать для себя у нового, слабого короля такие уступки и свободы во всех сферах жизни, обладание которыми дало современникам основания характеризовать этот период как разгул анархии. В такой ситуации перспектива перехода трона к новой династии, укреплявшей свои позиции в Европе, да к тому же известной своей плодовитостью, таила в себе опасность утраты многочисленных свобод, в первую очередь, права свободного выбора короля. Свои опасения часть венгерских магнатов и стоявших за ними дворян, — т. н. «дворянская партия», во главе с трансильванским воеводой Яношем Запольяи и лидером дворянства Иштваном Вербеци — прикрывали идеей «национальной» монархии. Так, собравшаяся в 1505 г. на Государственном собрание на Ракошском поле вооруженная масса дворян, провела решение, в соответствии с которым в случае смерти короля Уласло II без законного наследника мужского пола, венгерский трон не может перейти к чужеземной династии, а должен достаться «венгру по рождению». Аргументом в пользу такого требования для составителей (им был Иштван Вербеци) служило утверждение, что все беды Венгрии и ее нынешний упадок происходят от чужеземных королей и иностранцев[365]. Понятно, что Уласло II не утвердил решений этого собрания[366]. Более того, он призвал на помощь Габсбургов в лице Максимилиана, чем тот, конечно, не преминул воспользоваться, и был готов с войсками защитить венгерские перспективы своего дома. Только рождение в 1506 г. у Уласло наследника — будущего Лайоша II, остановило готовившуюся войну. Максимилиан же поспешил укрепить свое влияние на венгерского правителя, (который пережил к тому времени тяжелейший инсульт), заключив в 1506 г. т. н. двойной брачный договор, предусматривавший браки между его внуками и детьми Уласло[367].

После событий 1505–1506 гг. немецкое влияние при дворе еще более усилилось, и немцы вызывали еще большую ненависть у сторонников «дворянской национальной партии». Дёрдь Сереми, придворный капеллан Лайоша II, перешедший в 1526 г. на сторону Яноша Запольяи, автор известного труда «О погибели Венгрии», в котором не постеснялся во фривольной манере изложить ходившие при дворе и по стране сплетни и непроверенные слухи, обвинял королеву в обмане и воровстве. По его словам, Мария велела собрать по стране церковное серебро, которое обещала обратить в монету и направить на оборону Белграда. Однако эти ценности вместе с другим собранным у населения серебром, она оставила себе и с ними позже бежала из страны. Венским же (читай — немцам!) чеканщикам монеты королева велела изготовить вместо серебряной медную монету. Дёрдь Сереми заключает: «Так королева, воровка (выделено мною — Т. Г.), нанесла огромный ущерб венграм, и собрала такую добычу, что даже если бы турки сожгли всю Венгрию, убыток не был бы таким большим»[368].

Поскольку при королевском дворе, как уже упоминалось, было немало немцев, к тому же симпатизировавших идеям Лютера или разделявших их, тех и других объединяли в одну категорию, как врагов Венгрии. Тот же Сереми утверждал, что в Венгерском королевстве никого, даже турок-татар ненавидят так, как лютеран…[369]. Идеологом этих «ненавистников» из дворянской среды в первой трети XVI в. был уже упомянутый Иштван Вербеци, юрист, создавший знаменитый корпус феодального обычного права «Трипартитум», государственный деятель, дипломат, яростный оппонент «придворной» «пронемецкой» «партии», убежденный католик, противник Лютера. Наблюдая за тем, как в Венгрии, особенно при дворе, распространяются идеи Лютера, Вербеци увидел в этом угрозу не только и не столько вере отцов, сколько политическим позициям «национальной партии». Но не в меньшей степени опасения опытному политику внушало то, что римский папа и германский император, будучи католиками, противниками Лютера, откажут в помощи против турок заподозренному в лютеранстве венгерскому королевскому двору. Между тем в 1521 г. Иштван Вербеци был делегирован в составе венгерского посольства на Вормсский рейхстаг именно за получением субсидий на борьбу с османами. Во время своего пребывания в Германии он лично познакомился с Лютером и имел с ним беседу с целью убедить реформатора в том, что тот заблуждается — но не добился успеха. Позже Вербеци в досаде отзывался о Лютере, как о глупом и легкомысленном человеке[370].

В том же 1521 г. Вербеци опубликовал в Вене увидевший свет годом раньше трактат доминиканского монаха из Сиены Амброзио Катарина «В защиту христианской веры», направленный против Лютера[371]. Новое издание Вербеци предварил обращением к королю Лайошу и сделал это неслучайно. Он снова представил Лютера как «легкомысленного, невыносимого, сеющего смуту человека, который из преступления черпает славу и которого множество глупцов почитают больше, чем апостола Павла». Вербеци обиняками намекал на глупость и легкомыслие короля, отмечая, что много знатных людей запуталось в заблуждениях Лютера; он призывал молодого монарха к тому, чтобы тот «всеми силами посредством своих указов отвратил от всего королевства эту чуму»[372]. Но призыв известного политика до времени не нашел отклика у монарха. Иштван Вербеци также присутствовал как посол и на нюрнбергском рейхстаге 1522/1523 гг., где познакомился с выступавшим с горячей речью против Лютера папским посланцем кардиналом Франческо Кьерегатти. Тот от имени папы Адриана VI критиковал католическую церковь и даже папский двор, подчеркивал необходимость реформирования церкви, которое должно исходить от того же папства, но в то же время обрушивался на Лютера[373]. Венгерский посол добыл опубликованную тут же речь кардинала и переслал ее тому же Лайошу II, в качестве предупреждения[374].

Между тем остановка в стране продолжала накаляться, чему способствовал захват армией султана в 1521 г. пограничного Белграда (венг.: Нандорфехервар); дорога вглубь Венгрии была открыта для турецких завоеваний. Недовольное дворянство обвиняло короля, его советников, высших должностных лиц государства, в частности, на-дора, хорватского бана, королевского казначея, а также придворных, иностранцев и лютеран в том, что они плохо управляют королевством, разоряют его налогами, разворовывают казну, не занимаются обороной страны, не готовятся к войне с турками и т. п.

В этой остановке Лайош II созвал в начале мая 1523 г. Государственное собрание. По обычаю, на него должны были являться все дворяне поголовно. Хотя реализовать это требование было сложно по многим причинам, на этот съезд собралось множество возбужденных, вооруженных дворян. Настроения разгневанной оппозиции умело направляли Янош Запольяи и Иштван Вербеци. Перед монархом был поставлен вопрос об удалении иностранцев от двора, в первую очередь, тех, кто был заподозрен в симпатиях к Лютеру. Король был вынужден пойти на уступки и принять эти требования. Так в венгерском законодательстве появилась первая статья против лютеран. Она гласила: «Пусть Его королевское Величество, как католический князь, соизволит всех