у него растянется на год» — закатив глаза, подумала МакГонгалл. (От автора: Да, это насмешка над воспоминаниями из шестой книги).

* * *

Грюм (Крауч-младший) страдал от тяжелого похмелья. Даже два зелья от головной боли не смогли исцелить его раскалывающуюся голову. Он пропустил свой еженедельный чай с директором, так как столкнулся с чемпионом Уизли, после чего употребил весь свой запас огневиски. Он даже отправил домового эльфа за бутылкой спиртного, которое, как он слышал, очень хвалили маглы, за, так называемой, текилой. Даже мысль об этом напитке отозвалась в нем сильнейшим приступом головной боли. Пока он страдал от яркого освещения Большого зала, его голову заполнили воспоминания о прошлом дне.

Некоторое время назад

Грюм шел по коридору, когда встретил молодого Уизли, что-то яростно бормочущего про «шлялась одновременно с двумя».

— Уизли, — прорычал он.

Рон немедленно остановился. Хотя его раздражало, что скромный профессор посмел остановить чемпиона Триволшебного турнира, он помнил, как Грюм демонстрировал проклятье Круциатус на том пауке. Так что как бы ни хотелось Рону увидеть, как каждого в мире паука постигает та же участь, сам бы он предпочел этого не испытывать.

— Да, сэр?

— Я вижу с вами яйцо.

— Я всюду ношу его с собой, сэр.

— Отлично, уже разобрался с загадкой?

— С загадкой?

— Загадка в яйце.

— Яйцо — загадка?

— Конечно.

Рон посмотрел на свое золотое яйцо.

— Хотите, сказать у меня есть загадка? Не могу дождаться, когда расскажу об этом Фреду и Джорджу, они только вчера говорили, что мне не хватает загадочности. В то время как рыжеголовый понесся разыскивать своих братьев, чтобы рассказать им новости, оставшийся в одиночестве Крауч/Грюм размышлял о том, не стоит ли наложить заклятье Круциатус на самого себя. «Возможно, это будет менее болезненно, чем эта головная боль» — подумал он. Именно после этого он отправился в свой кабинет, где начал пить, совсем забыв о своем свидании...э-м.. чаепитии с директором.

* * *

Люциус Малфой вздохнул, пока читал о последнем скандале в Хогвартсе. Конечно, он помнил вейлу по первому заданию, особенно то, как легко она убила дракона. И эта вейла была повержена ведьмой, которую его сын продолжал называть грязнокровкой? «Мне еще повезло, что у меня пока есть сын, — размышлял он, а затем вернулся к старой идее. — Интересно, передумает ли Нарцисса, если Драко умрет?».

Люциус с неохотой отказался от этой идеи. Он знал, что если известие о том, что он планирует убийство собственного сына каким-либо образом дойдет до его жены, то весьма сомнительно, что хоть одна часть его тела окажется за пределами того места, где никогда не светит солнце, учитывая как много отверстий в нем проделает Нарцисса.

Малфой посмотрел на послание, которое несколько минут назад прибыло от Булстроудов. Конечно, они аннулировали соглашение, и, как гласило письмо, в разделе третьем, подразделе «d», было ясно сказано, что любая утаенная информация, содержание которой может нанести ущерб благополучию данного брака является основанием для выплаты неустойки за разорванную помолвку. Очевидно, что информация о сексуальной ориентации жениха полностью попадала под этот раздел.

«Двадцать пять тысяч галеонов псу под хвост», — подумал Люциус и снова наполнил стакан. Посмотрев на количество жидкости в стакане, он решил, что ему нужна емкость побольше. Он откинулся на спинку кресла и начал просчитывать все возможные варианты, и спустя час и два бокала его осенило. Малфой вспомнил, как Фадж говорил, что его помощница хочет выйти замуж, и если он все правильно запомнил, она не обращала внимания на впечатление, которое производит на мужчин, хотя и напоминала жабу, довольно мужеподобную жабу. Может быть, она согласится выйти замуж за его сына. «Как же ее зовут? — пытался вспомнить Люциус, — что-то напомнившее мне о троллях и местах их обитания... Подмостная?.. Ах, да, Амбридж. (игра слов underbridge — под мостом, где собственно и живут тролли, и umbridge — Амбридж — прим.перевод.). Позже пошлю Фаджу сову и посмотрим, согласится ли она». Люциус погрузился в пьяное забытье, в котором блондинистые хорьки спаривались с жабами.

* * *

На следующее утро Хогвартс пережил нашествие огромного количества сов. Вход в карету Шармбатона был весь усеян совами. Сотнями, даже тысячами сов. Каждый раз, когда дверца кареты открывалась, некоторые из них залетали внутрь и пытались доставить свои письма съежившейся от страха Флер Делакур. Вопиллеры взрывались каждые несколько минут. Читатели Риты Скитер вполне справились с задачей, показав Шармбатонской чемпионке, как они были недовольны тем, что она посмела покуситься на Гарри Поттера.

Другая стая сов обрушилась на Большой зал. Некоторые из них полетели прямо к столу Гриффиндора, другие к столу Слизерина, а остаток направился прямо к столу преподавателей. Заметив сов, Рон счастливо вздохнул. Он знал — к нему направляется фанатская почта, которую он так ждал. Рон подозревал, что все ведьмы Англии поняли, наконец, что он настолько красив, что даже учителя не могут от него оторваться, и захотели получить и свою долю. «Там могут быть заявления с просьбой принять их в мой фан-клуб, — подумал парень, — мне лучше поговорить с братьями Криви и убедиться, что у них достаточно моих фотографий». Часть сов, прилетевших к гриффиндорскому столу, сразу опустились рядом с Роном, а некоторые, немного покружившись над его головой, последовали инструкциям своих хозяев и доставили кое-что еще вдобавок к письмам. Другие пролетели подальше и приземлились рядом с Гермионой.

Жаждущий прочесть первое фанатское послание, Рон взял письмо и нетерпеливо его вскрыл.

Дорогой Рональд Уизли,

После прочтения вчерашней статьи в «Ежедневном пророке», мне стыдно жить в одной стране с Вами.

Эвелин Риджуотер.

«Должно быть, перепутала меня с Малфоем» — Рон отбросил письмо в сторону и открыл следующее.

Мистер Уизел,

Вы мне отвратительны. Пожалуйста, ожидайте проклятье со следующим письмом.

«Очередной чудик», — подумал Рон, и отбросил и его тоже. Он продолжил открывать письма, но везде находил похожие сообщения.

«Наверное, в это самое время мои поклонники пишут мне письма», — размышлял тот. — «Ух ты, если я получил столько писем от чудиков, то готов держать пари, что от своих фанов я получу сотни писем». И больше не обращая внимания на почту, он вернулся к своему завтраку, не замечая больших кусочков того, что совы оставили на хранение в его тарелке, поскольку не смогли попасть ему на голову.

Пока Рон ел, то заметил, как и Гермиона начала вскрывать свою почту. Весь стол был завален