и даже самого младшего отпрыска убил. Разве что невеста Степана еще небо коптит. И поэтому мне решительно было неясно. Пробив замурованную дверь, я наконец понял, кто передо мной. Нет. Возможно, я понимал это с самого начала, видя, как отчаянно на меня бросались эти женщины. Ей-богу лучше бы сбежали. Возможно, даже не стал бы их искать.

Так вот передо мной стояла дилемма. Серьезная такая, ведь в детской кроватке лежал младенец, сладко спавший, несмотря на весь шум, — возможно, усыпили какой-нибудь лекарской силой. Сын старшего наследника, расстрелянного моими людьми прямо на пороге собственного дома. Логик во мне говорил, что надо бы дело до конца довести. Да даже если просто оставить его, высоки шансы, что и сам помрет, — попробуй пойми, как его спать так намертво уложили. Да и вообще я нежить, так что могу побыть жестоким. Только вот этот жалкий писк был заглушен. Не смогу. Я реально тварь последняя. Могу бросить подчиненного ради выживания. Могу сбежать как крыса. И также в спину убить. Но я не смогу никогда навредить ребенку. Не так.

— Вот ведь морока.

Я аккуратно взял ребенка на руки. Как там говорят в мире Михаила? Воспитаю как своего? Вот же дурость в голову лезет.

— От убийцы всей твоей семьи звучит, конечно, так себе, малыш, но я тебя в обиду не дам. Вот вырастешь и мсти мне. Ну хотя тут вряд ли — я ведь сдохну раньше. Но не волнуйся. Сдам тебя Паше и этой дуре Скрябиной. Шведская семейка получится на загляденье.

И что я несу-то? Откуда такое сильное желание нести бред? Тем временем я наконец вышел из поместья, где стояли на коленях Павел, Александр и Власа, как ни странно. А весь двор был заполнен людьми в черном со знаками отличия имперской службы безопасности. Гэбисты, так сказать.

— Господа, у вас случаем лекарей не найдется, а то у меня тут ребенок на руках!

Я все же отомстил. Пора и ответить перед государем.

Примечание автора:

* Отсылка на джедайскую самоуспокоительную мантру из мира "Звездных войн".

Эпилог

Новгородский Императорский Дворец. Дом имперской семьи. Крутейшее сооружение, но даже не столь архетиктурно — тут как бы найдется ряд серьезных соперников, нет. Скорее речь о его культурном значении. Ведь каждый вхожий сюда доказывает, что попал в высшую лигу. Разве что я, конвоируемый двумя шкафами в костюмах, слегка выбиваюсь из этой схемы.

Можно сказать, меня и не ведут конвоем. Руки не связаны, а причина моего посещения дворца — настойчивое приглашение государя. Только вот как в такое поверишь? Императору все это время было плевать на меня и Михаила. Он отмахнулся от нас медалью и формальным намеком на то, что опала с рода снята. Мы думали, он предпримет какие-то шаги. На худой конец, поговорит с нами через того же Романова. Но ничего из этого не произошло. Мы просто жили свою жизнь, пока не докатились до такого. Просто жили, просто убивали. Кого и в чем, блин, обвинять? Озерские и те кончились.

Наконец этот невероятно длинный коридор кончился, и мне открыли дверь. Помещение было не сказать что большим. Едва ли 60 квадратных метров. Выглядело как помесь кабинета и комнаты отдыха. По стенам стояли книжные полки и камин. У камина, собственно, на одном из двух кресел и расположился, возможно, самый могущественный человек этой планеты. По крайней мере, один из двух. Михаил Рюрикович, тезка моего невольного соседа по черепу. Человек с довольно мягкими чертами лица и девятым рангом за плечами. Не было еще такого, чтобы Рюриковичи не добивались высшего боевого уровня. Традиция. Они должны быть лучшими во всем.

— Приветствую вас, ваше величеств…

— Оставь, Магнус, — жестом и словом государь остановил меня. — Сегодня поговорим без регалий. Лучше присядь, нам есть, о чем потолковать.

Странно. Более чем странно. Настолько странно, что у меня пошли мурашки по коже. Вот вроде и решил, что сдохну. Решил, что дальше жизнь смысла не имеет, но правитель умудрился меня испугать. Из того, что я знаю, такого отношения к себе от него мало кто мог добиться. И абсолютно точно понятно, что я не могу входить в подобный список. В любом случае игнорировать слова императора — глупейшая затея. Так что ровной походкой, стараясь не выглядеть глупо или зажато, я все же воспользовался его приглашением. Краем глаза заметил, что гвардия вышла из кабинета. Все это как-то неправильно. Понимаю, что он, девятый ранг, меня просто в лепку раздавит, но нельзя ведь относиться к безопасности монарха настолько халатно! Все странно. Немного успокаивала мысль, что, возможно, это я слишком слаб обнаружить его защитников.

Михаил заговорил до того, как я не выдержал.

— Причина столь срочного приглашения довольно деликатна. И состоит она в том, что я допустил с тобой ошибку. Выбрал неправильную тактику и поставил не тех людей контролировать ситуацию. Так что я перед тобой оказался в некотором долгу. Как мы оба с тобой знаем, после той "аварии" с тобой произошло одно интересное изменение. Оно не уникальное, но достаточно редкое. Поэтому мой род не раз и не два сталкивался с такими, как ты. Поэтому скажи, кто из вас сейчас управляет?

Вот и подтвердились мои умозаключения. Но разговор, конечно, непонятный. За что должен расплатиться император? Уж он-то мне ничего не должен.

— Оригинал? Или местный? Не знаю. как правильнее сказать. — под конец глупой фразы я слегка стушевался. — Первый хозяин тела, в общем.

Боже, что я несу. Это на меня так страх сидеть с государем влияет?

— Вот как, а до этого был пришлый, верно? Они всегда называют себя по-разному, но мы решили остановиться на термине "пришлый". Получается, ты вернул себе тело? А мне было бы интересно и с ним потолковать.

— Скорее он решил просто уйти. Увы, сейчас он недоступен даже для меня. Уж простите, но последние дни выдались… Сложными.

И не мне его винить. Сам бы сбежал.

— Вот как. Мне поступали сведения, но думаю, не могу полностью понять ваши переживания. — Еще бы он мог. — Но, пожалуй, некоторые хорошие новости я все же могу вам двоим преподнести. Несмотря на то, что люди на местах были некомпетентны, кое на что они все-таки сгодились. Не буду тянуть. Ваша мать и сестра живы, и им ничего не угрожает.

"— Живы?"

"— Миша! Как я рад тебя слышать. Хотя к черту тебя, кидалу! Они живы, понимаешь?"

"— Понимаю. Подвинься."

И хоть я сидел, а земля словно из-под