Но автомобиль этот совок объехал.

Тогда она метнула в него метлу, и та застряла в автомобиле, и он уехал с ней. Я видел, что метла еще новая, пробег (то есть пролет) наверняка небольшой.

Как же ей, пролетарше, теперь пролетать над гнездом кукушки?

Теперь понятно, почему молоко было кислое. И черный кот совсем взбесился у меня: наблевал мне под ноги как бы кусочком шерсти, подставил меня; жена сказала, что это я принес с улицы. А после он же, уже застигнутый и вынимаемый под мышки из таза, нассал-таки в него на весу, чего давно добивался.

И жена говорит, что эта олимпийская метательница иногда стоит у нас под лестницей и бормочет.

Дальше и дальше

Чем дальше уходит дед - а он ушел уже на 16 лет, тем больше у меня к нему вопросов. Простых, бытовых.

Мы с ним были закадычные друзья. Он был чертежником, инженером, и сохранилась целая папка карикатур с дикими рожами, которые он прорисовывал так тщательно, словно вычерчивал двигатель для стратегического бомбардировщика. Раскрашенные острыми, как шило, карандашами.

Эти рожи загоняли меня, бьющегося в конвульсиях, под стол.

Особенно дед любил рисовать Глаз. Это был его коронный номер, хотя сейчас я никак не пойму, что в нем было особенного. Обычный глаз, формата А4, разноцветный - совсем, как из учебника офтальмологии.

Но он меня ужасно смешил. А бабка ненавидела Глаз и грозилась порвать.

- Мы из дерева выстругаем! - давился от смеха дед.

- В ведро полетит! - кричала бабушка.

- А мы больше ведра сделаем! И мылом намажем - склизкий будет! - на этом этапе дед утыкался в рисунок и хрюкал.

Юмор у дела был достаточно незамысловатый и плоский, но мне этого хватало.

Еще он рассказывал мне короткие антисемитские истории с персонажами: престарелыми Филей и Цилей. Это были реальные люди; мы как-то встретили их в магазине и не сумели забыть - так забавно они изъяснялись между собой.

Здесь я, двенадцатилетний, вообще умирал от смеха. Дед сочинял эти истории на ходу, как я сочиняю сказки. Но был ли он антисемитом? Не знаю. Эта тема никогда не звучала у нас в семье.

Моего отца-полуеврея дед боготворил. Через три дня после отцовских похорон дед, пытаясь меня развлечь, рисовал очередную, давно мной заказанную, харю, и что-то испортил. По-моему, он сломал карандаш. И процедил:

- Ёбтовая мать.

Я никогда не слышал от него ни единого матерного слова. Дед умолк и смутился и дальше рисовал молча, а я начал догонять, что чего-то не догоняю.

Цирк поехал

Пришли мы семейным составом в Макдональдс.

Конечно, не моя это была идея, но дочке было обещано.

Взяли ей, в частности, "Happy Meal", детскую версию, с игрушечкой.

И вдруг я вижу большой плакат: Новинка!

"Happy Meal" - для взрослых! Состав: Салат, БонАква и Шагомер! Будь активным! (а не пассивным...)

Берешь, значит, шагомер, и шагаешь к следующему Макдональдсу. Там тебе уже вручают детский "Happy Meal", и ты шагаешь дальше, забавляешься куколкой или машинкой, отрываешь им ручки с колесиками, выковыриваешь руль.

У тебя наливается кровью нос, нарастает шляпа, вытягиваются клоунские штиблеты, пиджак и штаны желтеют в клеточку. Ты стоишь, Пеннивайз по фамилии, на обложке кинговского романа.

Властная Вертикаль: прикорневая зона

Властная Вертикаль ветвится и утолщается, но снизу она почему-то все тоньше и слабоумнее.

Отвел я дочку в емназию. А там вывесили запрет на проход в вестибюль всем, даже родителям, и охранник стоит, один и без оружия. Скоро и на крылечко не пустят, а зима не за горами. Верно сказал Президент: херакт аукнулся каждой семье.

Между тем, у дочки - школьно-сезонные сопли. Я-то опытный, я знаю, чем это кончится. И отправился в поликлинику добывать направление на УВЧ (или КУФ, один хрен). В нос, то есть на нос - в общем, туда, откуда зазря течет.

Как по-вашему, сложно ли пусть не заслуженному, но дохтуру, и пусть не видному, но скрытому и застегнутому члену Союза Писателей, добиться бумажечки, направления на КУФ?.

Вертикаль уже пустила свои сорняковые ответвления.

Во-первых, надо отксерить и принести ВСЕ. Свидетельство, страшный полЮс - все. И прикрепить. Во-вторых, заполнить перед лицезрением врача талон, которого я в жизни не видел, и там - тоже ВСЕ.

В третьих, показать ребенка ЛОРу. Да ребенок в школе! У него обычные сопли, ему скорее нужно КУФ.

Между прочим, нет и ЛОРа, которому показать. В таблице- расписании ухогорлоносные шашечка пустуют. И этот факт подтверждает регистратура.

Но дохтурша, к которой я влез неотксеренный, без талона и без ребенка, сказала, что ЛОР-таки где-то здесь есть. Просто в него, по-видимому, как раз вступила ветвь вертикали и прививается.

Я еще крепкий старик, имя мне - Розенбом. Я выбил три КУФа.

Хорошо, что принимала не наша многомясая зверюжина, которая вообще ссылалась на какой-то приказ и хотела упрятать нас в тубдиспансер по приказу от номера за годом мохнатым.

Тогда как я лично видел вчера, как она, телесная несказанно, выкатывалась вечером из магазина, будто нестандартная картофелина из порвавшегося пакета.

Высоцкий такие контакты третьего уровня предвидел:

"Как вечным огнем, сияет днем

Вершина изумрудным льдом,

Которую ты так и не покорил".

Полковнику никто не пишет

Я продолжаю пристально всматриваться в окружающую действительность. И она отвечает мне благодарным взором.

Недавно, к примеру, мне прислали повестку от Министерства Обороны в почтовый ящик, где рекомендовалось включить REN-TV и смотреть сериал "Солдаты". Очень остроумный и удачный спам, доводящий оформлением, подписью и печатью полковника до грудной жабы.

И вот, вскоре после этого, я еду в троллейбусе. Оказывается, такие мобпредписания были высланы многим. И некий мужчина развязным, бывалым тоном, рассказывает об этом двум спутницам женского, на первый взгляд, пола. Набирает своим небрежным рассказом очки.

Одна из спутниц, весьма серьезно:

- Пойдешь?

Бывалый машет рукой: солдат, мол, спит, а служба идет, плевать ему на полковника:

- Да там уж прошло все.

Не пошел. Голыми руками не возьмешь. Полковнику никто не пишет.

Граффити

А пишут вот что.

Мой добрый знакомый увидел на Светлановском проспекте длинный забор с длинной же надписью, сделанной не спреем и не по шаблону, а от души, сотрясаемой паркинсонизмом, потому что ее окончание загибалось вкось; уже колени подгибались, и старческая кисть другую кисть, тоже не новую, удерживала слабо:

Посередине: