распухла от избытка информации, которая никак не хочет укладываться хоть в каком-то порядке. Поэтому мы с Тасей отправляемся спать. Спокойной ночи.

Она величественно кивнула всем на прощанье и ушла вместе с дочерью, хотя, на мой взгляд, Таисия могла бы еще немного посидеть с нами. Возможно, без матери она стала бы чуть разговорчивее. При Калерии Кирилловне Таисия постоянно держала в уме соответствие княжеским стандартам, а без нее становилась куда человечней. Хотя Глюка на прощание она между ушами почесала, что тот воспринял вполне благосклонно, даже хвостом вильнул.

— А ведь и правда, тела-то нет. Предъявить нечего, — сказал Шелагин-младший. — Не потому ли Евгения Павловна и попросила уничтожить труп? Ей от этого прямая выгода: Живетьевы поостерегутся какое-то время устраивать грызню за власть.

— Может, Евгения Павловна с помощью телефона Арины Ивановны переводит себе деньги Живетьевых? — хохотнул Греков. — Пока официально смерть не признана, счета не блокируются, а телефон Живетьевой цел. Он отлетел, когда та осталась без головы.

— Точно? — повернулся Шелагин-младший.

— Точно, Саш. Я внимательно смотрел и отмечал все детали. Движение денежных средств нам, разумеется, недоступно, но я буду очень удивлен, если Евгения Павловна не воспользовалась такой возможностью. Стаминские свою выгоду везде найдут.

— А если начнут ей задавать неудобные вопросы, похлопает глазами, как кукла, — хохотнул Шелагин-старший. — И скажет: «Ну откуда мне знать, куда дух-защитник утащил преступников. Возможно, Арина Ивановна откупалась?» Актриса она первостатейная.

— Я тоже это заметил, — поддакнул я. — Только не подумал тогда, что она меня использует. Да и уничтожить тело Живетьевой казалось правильным, потому что…

Я замолк, не находя слов, чтобы объяснить.

— Потому что это Живетьева, — пришел на помощь Шелагин-старший. — На что она была способна, нам неизвестно.

— А вот Евгения Павловна догадывалась, — дополнил Греков. — Расспросить бы ее.

— Ну знаешь, Леш… Кто тебе позволит допрашивать мать будущего императора? — фыркнул Шелагин-младший.

— А мы тихонько с зельями, и память потом сотрем, — скорчил умильную рожицу Греков, которая сочеталась с его собственным лицом как…

Да никак она не сочеталась. Поэтому никто из нас не удержался от хохота. Хотя нет, вру: Глюк удержался, он только недоуменно поводил ушами, не понимая, что нас так развеселило. Мутность из глаз у него окончательно ушла, и временами он зыркал в стороны так, как будто это был не плохо передвигающийся беззубый щенок, а солидный сторожевой пес с крепкими челюстями.

— Ладно, шутки шутками, но и нам пора, — решил Греков. — Чует мое сердце, завтра будет тот еще денек, а сегодня нам предстоит очередное обучение во сне, да, Илья?

— Не совсем во сне, но предстоит, — согласился я. — Сейчас идем?

— А чего тянуть-то?

Шелагин-старший посмотрел на часы и согласился с тем, что пора на боковую, правда, инструкций для передачи охранникам выдал целый ворох. Греков покачал головой, соглашаясь, и даже передал их вниз по инстанции, но нам сказал:

— Чует мое сердце, что эта ночь будет спокойной. Имперским не до нас, живетьевским — тоже, у фадеевских — начальник пропал, Прохоровы тоже навряд ли сунутся. Остальные не столь наглые, чтобы в такой ситуации на нас переть. Так что чисто для страховки передал.

Использование модулей прошло по отработанной схеме и свою порцию знаний получили все двенадцать человек, после чего мы с Глюком отправились ко мне.

Весь день было не до самокопаний, но, когда я остался один, меня опять начали мучить воспоминания, настолько гадкие, что требовался хоть кто-то рядом. Рядом был один Глюк, который с энтузиазмом воспринял идею заменить свою лежанку на мою кровать. Пеленку я под него все равно подстелил, конечно, но он поворочался, удобно пристраиваясь у меня под боком, уснул, и на удивление мы мирно проспали почти до утра. Только на рассвете он тоненько заскулил, намекая, что его нужно хотя бы иногда кормить.

Я подтащил на кровать артефакт, почти не открывая глаз, и щенок принялся заправляться, набираясь необходимых щенячьих сил для нового дня.

Через пару часов встал и я и опять отправился на пробежку со щенком за пазухой, который в этот раз не спал, а с интересом изучал все, что видел. Во всяком случае, носом он водил весьма заинтересованно, особенно когда я пробегал мимо беседки, где не так давно мы жарили колбаски. Наверное, накрыло приятными воспоминаниями.

Разминку мы делали вместе: пока я выполнял запланированный комплекс, он упорно пытался ходить на подрагивающих от напряжения лапах. Результатами мы оба остались довольными, но после окончания разминки разделились: он себя вознаграждал дополнительным питанием, а я направился в душ.

А после душа уже наступило время завтрака.

— Мне звонил Прохоров, — сразу заявила Беспалова. — Прощупывал почву по поводу видео. Я сделала вид, что ничего не поняла, и он очень быстро попрощался.

— Возможно, это правильный подход, — признал князь Шелагин. — Прохоровы непредсказуемые и ненадежные партнеры. Благодарность за помощь им несвойственна. А вот Дорофеев… Возможно, с ним стоило бы переговорить, но не по телефону. И вообще, мне кажется, что Евгения Павловна всех нас соберет в ближайшее время.

Беспалова на него уставилась, удивленно раскрыв глаза.

— С чего вы это взяли, Павел Тимофеевич?

— Она не знает, кто был на стороне Живетьевой, — пояснил князь свою мысль, — но опираться ей на кого-то нужно. Мы же с Живетьевой точно не связаны, потому что она планировала нас убить.

— И посадить на наше место других людей, — припомнила Беспалова. — Какая жалость, что запись так рано прерывается. Возможно, там дальше назывались и другие фамилии, тогда Евгения Павловна намного информированней, чем мы с вами считаем.

— Не исключаю, — важно сказал Шелагин-старший. — Имеет смысл переговорить с Дорофеевым, как с четвертым князем, фамилия которого называлась. Нам нужно выработать общую стратегию. Я ему позвоню после завтрака.

На этом разговор о политике закончился. Беспалова хоть и выглядела встревоженной, опасных тем не поднимала, понимая, что нового ничего не узнает. У нее, разумеется, были и свои службы, но если они что-то княгине интересного докладывали, то она с нами делиться не торопилась. Или делала это наедине с Шелагиным-старшим, во избежание утечки информации через нас.

Завтрак был так себе. Мои запасы уже давно закончились, и теперь приготовлением пищи занимался повар, привезенный из Верейска. Кулинария у него была прокачана плохо. У меня даже появилось желание отправить