его в сон и накачать знаниями из нужного раздела, чтобы еда стала повкуснее. За время жизни вместе с Олегом я привык к качественной еде, и отвыкать желания не было. А ведь идея обучения повара неплоха, если делать это под клятву. Получится разделение: кому-то — боевые навыки, кому-то — мирные кулинарные. Будет обстановка поспокойнее, обдумаю этот вопрос, посоветуюсь, опять же, с Шелагиным-младшим или Грековым. Со вторым даже лучше: не буду отвлекать княжича всякой ерундой.

После завтрака Шелагин действительно позвонил Дорофееву и завуалированно сообщил, что им есть что обсудить. Тот согласился, но приехать не успел: и у него, и у нас появились курьеры от великой княгини с просьбой немедленно приехать во дворец. Поскольку Евгения Павловна относилась к лицам, просьбы которых игнорировать чревато, то Шелагин-старший и Беспалова собрались выезжать сразу же.

— Я вас подстрахую, — предложил я князю, когда княгиня вышла.

— Евгения Павловна вряд ли будет угрожать, — задумался он, — но подстрахуй. Мне будет спокойнее, если я буду иметь козырь в рукаве.

С Глюком выпало сидеть Шелагину-младшему. Греков же попросил у меня разрешение использовать парк для тренировки своих подчиненных, которым спокойная жизнь с регулярным питанием без хороших физических нагрузок была не рекомендована.

В этот раз я хоть и был под невидимостью, но доехал с комфортом на заднем сиденье представительской машины рядом с князем. Наружу выбрался переносом, а дальше следовал на небольшом отдалении от Шелагина-старшего, чтобы понимать, куда его провожают. Как выяснилось, в зал заседаний княжеского Совета, в котором уже находились Зимин и Дорофеев.

— Прохорова пока нет? — уточнил Шелагин.

— Пока нет, — с понимающей улыбкой подтвердил Дорофеев.

Зимин же удивился:

— Почему именно Прохорова? Есть куда более достойные князья.

— Но у них нет общих границ со мной, — усмехнулся Шелагин.

— У присутствующих здесь князей тоже нет границы с вами.

— Они отбирались по другой причине, — навел туману Шелагин. — А вот Прохорова выбрали именно из-за общей границы со мной.

— Да неужели, — сварливо сказал старший Прохоров, заходя в зал. — Может, это вас пригласили сюда из-за обшей границы со мной? Вы чересчур высокого мнения о собственной значимости.

Шелагин отвечать на его выпад не стал, лишь выразительно посмотрел на Зимина: мол, видите, прав я был по поводу того, кто появится. Зимин же заметно напрягся, наверняка подумав, не слышал ли Прохоров его слова о достойности.

Обстановка вообще была довольно напряженной, хорошо хоть ожидание было недолгим: вскоре появилась великая княгиня, в строгом траурном наряде и с волосами, утянутыми в обычный пучок так, что кончики глаз немного поднялись к вискам.

— Господа, Калерия Кирилловна, — срывающимся от эмоций голосом сказала она, — я признательна вам за то, что вы откликнулись на мою просьбу и смогли так быстро здесь появиться.

— Как мы могли оставить вас наедине со столь печальной ситуацией, Евгения Павловна, — подходящим к случаю голосом сказал Шелагин. Остальные князья поддержали его выразительными кивками. Разве что Прохоров немного замешкался, не желая соглашаться с тем, кого считал своим врагом.

Великая княгиня села в кресло и знаком предложила остальным последовать ее примеру. Прохоров весьма неприязненно глянул на Шелагина и постарался выбрать место так, чтобы сесть подальше от него, но и недалеко от Евгении Павловны.

— Я собрала вас здесь, — дрожащим голосом сказала Евгения Павловна и приложила платочек к глазам, — потому что вы единственные, кому я могу доверять. Потому что вы точно не замешаны в заговоре, в отличие от ряда князей и губернаторов.

— Каком еще заговоре? — вылупился на нее Прохоров, как будто и не смотрел видео, из которого было в точности понятно и кто заговорщики, и что им нужно.

— Против императорской семьи, разумеется. Во главе заговора стояла Живетьева. Она была обезврежена духом-защитником, но сама структура осталась, — пояснила великая княгиня. — Мне нужна ваша помощь и поддержка.

— Боюсь, Евгения Павловна, я мало чем смогу вам помочь, — смущенно сказал Зимин. — Нет, я не отказываюсь, но мои возможности куда меньше, чем у любого другого в этом зале.

— Вы — глава целительской Гильдии.

— Не уверен, что выберут именно меня.

— В этом уверена я, — улыбнулась ему великая княгиня. — Мне нужны лояльные люди на таких важных постах. Я решила, что в данной ситуации правильней будет не выбирать одного регента, а назначить регентский Совет. Вы пятеро — подходящие кандидатуры.

— Регентский совет? — хмыкнул Прохоров. — А имеет ли ваш сын право стать императором, если реликвия не подчинялась уже его деду?

Великая княгиня не стала выяснять, откуда у Прохорова такая интересная информация, она оскорбленно вскинула голову и процедила:

— Это измышления Живетьевой.

— Как и то, что у вас сейчас нет доступа к реликвии?

— С чего вы взяли? Реликвия там, где она и должна быть.

— Тогда вам не затруднит принести ее и показать нам.

Прохоров довольно улыбался. Похоже, его информаторы во дворце знали только об исчезновении реликвии, а вот о том, что она появилась — уже нет.

— Как вы можете оскорблять недоверием Евгению Павловну? — повернулся к Прохорову Шелагин.

— Так и могу. Императорская семейка в последнее время только и делает, что врет и нас грабит, — проворчал тот. — Так как, Евгения Павловна, покажете нам реликвию или нет?

Похоже, в стране назревает проблема: все, кто боялся гнева императора из-за его зашкаливающей личной силы, начали поднимать головы и показывать зубы. Этак и до междоусобной войны недалеко…

Глава 24

Евгения Павловна прекратила изображать убитую горем вдову, хищно подобралась и сказала:

— Вы забываетесь, Антон Павлович. Говорить такое мне в лицо не просто подло и непорядочно, но и антигосударственно.

— Антигосударственно разваливать страну. Я хочу увидеть реликвию, убедиться, что с ней всё в порядке. Имею право, — он, не вставая, подался в ее сторону, весьма неприятно усмехаясь. — Как князь, имею право сделать запрос на то, чтобы убедиться, что с реликвией все в порядке. Вы, простите, Евгения Павловна, собираетесь использовать нас как фантик для скрытия содержимого конфетки. А конфетка-то из говна. Это даже такой идиот, как Шелагин, понимает, не говоря уж об остальных недоумках.

— Антон Павлович, — поморщилась Беспалова, — выбирайте выражения, вы не у себя в свинарнике.

— Свинарники — это по вашей части,