тогда уже было понятно, что стараниями наших лидеров время притягательности коммунистической идеи, неразрывно связанной с имиджем нашей страны, миновало. Окончательно или на время – это самое время и покажет.

Как можно узнать из не совсем внятной и достаточно противоречивой информации, полученной из ряда различных источников, вроде бы 17 мая 1985 года Эймс, всего за 50 тысяч долларов США (не слишком большая цена за подобные сведения), предоставил товарищам из вашингтонской резидентуры КГБ совершенно потрясающий материал – список сотрудников советских спецслужб, завербованных американскими ЦРУ и ФБР и британской СИС. Так как отработано всё было добросовестно, то своё «почётное» место в этом скорбном ряду занимал и полковник Гордиевский, без пяти минут резидент в Лондоне.

В тот же день Олега Антоновича срочно вызвали в Центр. В книге «Признания шпиона. Подлинная история Олдрича Эймса», написанной американским журналистом и писателем Питом Эрли, автором ряда произведений о спецслужбах, утверждается, что якобы это было сделано весьма неуклюже: «Гордиевскому сообщалось, что он должен срочно прибыть в Москву и ознакомить Чебрикова и Крючкова с “состоянием дел в английской внешней политике”. Гордиевский тайно шпионил на МИ-6 в течение девяти лет и ни разу за это время не получал телеграммы с приказанием вернуться домой. “Она была написана в спешке, – позднее сказал мне Гордиевский в Лондоне. – Ещё более подозрительной мне показалась мысль о том, что Чебриков желает обсудить со мной вопросы внешней политики Англии. Чебриков ничего не знал о внешней политике и никогда ею не интересовался”»[272].

И вот тут возникает ощущение, что кто-то врёт: либо автор, либо неуважаемый Олег Антонович. Скорее всего, именно он, стараясь и лягнуть «мёртвого льва» Чебрикова, и показать недалёкими недоумками своих бывших коллег, им же преданных.

Уж что-что, а «вытягивать», «выманивать» предателей из-за границы КГБ умел: иные из них, получив соблазнительное предложение, летели в Москву как на крыльях, завершая свой «полёт» во внутренней тюрьме на Лубянке; иным якобы давалось какое-то важное поручение в столице… Таким образом, подавляющее большинство изменников возвращалось в Москву «без шума и пыли», без международных скандалов и, главное, без всяких сомнений. А ведь Гордиевского выманить было совсем непросто – не тот это был «фрукт», не с тем профессиональным опытом, чтобы попасться на дешёвую приманку. К тому же он прекрасно знал, куда ему бежать в Лондоне в случае опасности, и жизненный выбор им был сделан очень давно, а потому вековечный русский вопрос «что делать?» его бы в данном случае не волновал. Вряд ли бы он стал рисковать и экспериментировать с возвращением, почувствовав хоть какие-то сомнения, – он бы тут же рванул на свою конспиративную квартиру, не забыв прихватить наиболее ценные вещички.

Наш российский источник предлагает куда более реальный вариант вызова: «Семнадцатого мая 1985 года Гордиевскому поступил приказ прибыть в Москву для официального утверждения в должности резидента»[273]. То же самое писал и генерал Павлов: «Под предлогом утверждения на должность резидента в мае 1985 года был вызван в Центр»[274].

«Yes!» – очевидно, подумал Олег Антонович. Вот оно, сбылось! Повод железный и желанный, и Олег Антонович рванул в Москву как миленький. Тем более что на это его «благословили» и «хозяева», легкомысленно поручившись за его безопасность: «Гордиевский связался со своим руководителем в МИ-6. “Как вы думаете, может, у них что-то на меня есть?” – спросил он. “Мой начальник согласился, что телеграмма подозрительная, но при этом заверил, что меня никак не мог выдать ‘крот’, работавший внутри МИ-6, – рассказывал Гордиевский. – О моём существовании знали лишь несколько человек в верхушке британского правительства”»[275].

«Крот», о котором шла речь, к сожалению, был гипотетический. Так же как, разумеется, и те «несколько человек в верхушке». В руководстве MИ-6 кое-кто знал, безусловно, но совсем не в правительстве. Слишком ценным кадром явился для английской разведки «Иуда из Ясенева», чтобы «сдавать» его политикам. То есть что-то чуть-чуть могли рассказать премьер-министру – надо же демонстрировать собственные успехи, но никакой конкретики, чтобы никак, никоим образом «не засветить» агента. Политики – люди публичные и болтливые, мало ли кто что где скажет. Ведь иногда, чтобы «спалить» ценного агента, достаточно всего одной неосторожной фразы – и одного аналитика, который эти слова услышит и оценит. Так что в данном случае неуважаемый Олег Антонович себя несколько переоценивал, хотя и не только в данном.

Подробно рассказывать о московских «приключениях» Гордиевского у нас нет никакого желания. Во-первых, всё это десятки раз описано-переписано, во-вторых, все эти описания существуют только на уровне догадок и предположений, в произошедшем остаётся слишком много непонятного. Ну а в-третьих, он нас уже совершенно не интересует: он сделал своё подлое дело и теперь Бог ему судья, потому как советский суд свой приговор ему вынес.

Так что о произошедшем далее – буквально в двух словах.

19 мая Гордиевский возвратился в Москву; здесь ему сказали, что обратной дороги в Лондон ему нет, высказали предположение о его «сотрудничестве» с англичанами, установили за ним наружное наблюдение, но потом почему-то оно было снято, а ровно через два месяца по приезде, 19 июля, Гордиевский бежал. Не без помощи своих «хозяев» он оказался в Финляндии, затем – на берегах Туманного Альбиона.

«Предательство Гордиевского нанесло определённый ущерб многим подразделениям разведки. Мы его преодолели. Приговор, вынесенный ему, остаётся в силе, и никакие конъюнктурные поблажки не отменят его. Он знает об этом. Именно поэтому он постоянно пребывает в состоянии страха, встречаясь с бывшими соотечественниками, впадает в истерику. Героя из него не получилось»[276].

В общем, как говорится, «умер Максим…» – а что там с ним дальше, мы не помним. Ставим точку в повествовании о нём, потому как «крот» вылез на поверхность, и это – что самое главное! – внесло соответствующие коррективы в жизнь нашего героя. Не одного его, разумеется, но это уже тема не нашего рассказа.

Хотя нам следует коснуться ещё одной судьбы. Об измене и побеге Гордиевского «широкие массы», так сказать, узнали лишь несколько лет спустя. Конечно, это была сенсация, но во времена «гласности», когда многомудрый Горбачёв завёл страну неизвестно куда, этим народ было особенно не удивить. Хотя для кого-то обнародование информации об этом изменнике имело огромное значение. Вот что рассказывал нам Вадим Михайлович Майоров:

«В конце 1990 года в “Собеседнике” появилась статья о беглом разведчике Олеге Гордиевском. Там и фотография его была… На следующий день я купил также “Комсомолку” – еще два материала о нём же, где говорилось, что в такое-то время он работал в Копенгагене.

Я вгляделся в фотографию: это он, сотрудник легальной резидентуры, который нас во время отпуска через границу переводил! То есть сажал нас на пароход, идущий из Дании в Россию. ‹…›

Сдал он нас, очевидно, англичанам, а они передали американцам, поскольку Латинская Америка – сфера их влияния…

Через две недели – звонок, потом к нам пришли: “У нас есть доказательства, что вас предал Гордиевский!”

После этого нам вернули знаки отличия, медали, провели индексацию пенсии, разрешили пользоваться ведомственной поликлиникой и так далее…»[277]

Разведчики, что мы видим на примере того же Алексея Михайловича Козлова, народ отважный и решительный. Однако когда мы спросили нескольких человек из числа преданных Гордиевским, серьёзно пострадавших по его вине, что бы они сделали при встрече с Олегом Антоновичем, никто не заявил, типа: «Он бы из моих рук живым не вышел!» Самое большее, что было сказано – «плюнул бы ему в морду!», но марать о него руки не хотел никто.

Очень хорошо сказал тот же Вадим Михайлович: «Просто не подал бы ему руки. И всё! Больше ничего не надо… Другое дело, если бы задание было его ликвидировать: так мы – люди военные. Пулю в лоб он вполне и давно заслуживает. К тому же смертный приговор с него пока не сняли. Римский историк Тацит сказал: предателей презирают даже те, кому они служат. Гордиевский пишет, что его премьер-министр Великобритании принимал, что его друзья-англичане уважают и ценят. Враки все! Я больше чем уверен, что его просто презирают. К тому же сегодня про работу наших органов он уже ничего не знает»[278].

Ну и ещё, вдобавок, уточнение от генерала Павлова: «Время шло и, как совершенно правильно отмечает британская пресса, начал срабатывать “синдром изменника”. Не миновал он и Гордиевского: интерес к его персоне начал угасать,