Выдохнул стрелок и ссутулившись так будто разом лишился позвоночника сгорбился на своем мешке. — Я тебя не брошу, Сив. Что бы ты обо мне не думала я не оставлю тебя здесь одну. А что на сердце беспокойно… Это просто дурное предчувствие. Скорее всего, я просто устал. Весь вечер таскал бревна для погребального костра. Знаешь… Мы даже не смогли похоронить всех. Слишком много тел. Люди, кони, овцы… Даже куры. Проклятый колдун высосал жизнь из всего до чего дотянулся. Ни одного выжившего, чтобы дознаться, что здесь на самом деле произошло. Когда мы поняли, что не сможем собрать такой большой костер, Гаррис приказал сбрасывать их в тот подвал. А потом мы просто развалили общинный дом, облили обломки маслом и подожгли. Ты не чувствуешь вони только потому, что нас защищает река. Барон разделил лагерь. Оставил фургоны, раненных, кантонцев и нас здесь. А он сам и его дружина на другом берегу. Как и маг.

— Пикты хоронят в огне только самых больших преступников… — Пробормотала себе под нос дикарка. — Считают, что души сожженных будут вечно гореть и на той стороне.

— Я знаю. — Ллейдер криво усмехнулся. — И Гаррис тоже знает. И Ринькофф. Пожалуй, только барончик уверен, что мы поступили благородно. Но все слишком испугались и устали, чтобы его переубеждать.

— Сколько наших? — После поинтересовалась великанша после продолжительной паузы.

— Наших? — С издевкой переспросил стрелок.

— Ты понял, о чем я говорю. — Упрямо выпятила челюсть великанша.

— Восемь дружинников и двое слуг-возниц. Один доппельзондер капустника. Случайная стрела. Еще пятеро тяжело ранены. Бесы, я даже не знал как их зовут… Наши… Бесова война…

— Это не война. — Тихо поправила стрелка воительница.

— Да какая разница. На моей родине говорят, что ни ястреб, ни лев, ни самая малая мышка, не знают своей судьбы. Всех нас ждет смерть. Раньше или позже. Если верить Гаррису, завтра отряд разделится. Пара воинов и один фургон отправятся в замок вместе с раненными. Остальные идут искать, откуда колдун достал эту долбаную штуку.

— Ясно. — Коротко кивнула горянка и протянула Ллейдеру оставшуюся на платке одиноко лежащую рыбку. — Хочешь?

— Жуй давай. — Усмехнулся арбалетчик и распрямив спину ощерился ей в лицо рассерженной крысой. — Доешь, отведу тебя посикать и ляжем спать. У нас еще пара часов. Завтра ты должна суметь протопать намного больше лиги. Не думаю, что память барона настолько длинная, чтобы позволить нам поехать с раненными… К тому же сделай мы так Алдия… будет не доволен. Воля господина, мать его.

Сив хмыкнула. От сидевшего перед ней усталого, снедаемого сомнениями и страхами уже прошедшего тот порог, что отделяет молодость от зрелости, мужчины не осталось и следа. Арбалетчик неуловимо изменился. Ссутуленные плечи расправились. Позвоночник снова пришел в движение и будто зажив собственной жизнью изогнул тощее тело под на редкость неестественным, неприятным взору, углом. Кадык на тощей шее приподнялся и теперь нахально натягивал смуглую кожу, словно таран бьорлингского драккара. В глазах появился насмешливый блеск. Перед ней сидел лучший стрелок из тех кого она знала, пьяница, картежник и бабник, вор, и клятвопреступник, мародер, мерзавец и прохвост — Ллейдер по прозвищу Лесная крыса.

* * *

За спиной Сив раздался чуть слышный скрип сминаемого сапогом снега. Девушка даже не двинулась с места.

— Ты хорошо дерешься, но тебе не хватает внимательности. И осторожности. — Голос подошедшего был глубоким и сильным. И спокойным, что немного радовало. Обычно, при виде трупов люди начинают беспокоиться, а нервничающий человек часто делает необдуманные поступки.

— Глупо разводить здесь огонь и думать, что к огню не придут гости. — Хмыкнула Сив, и откусив очередной кусок собачатины мерно задвигала челюстями.

— А ты смелая. — Произнес неизвестный. — Снег снова заскрипел и в поле зрения девушки появился мужчина. Неестественно, почти невероятно высокий и крепкий, такой же заросший и нечесаный, как и напавшие на нее изгои, весь, там, где его тяжелое, налитое дикой, первобытной, силой тело не прикрывали изорванные одеяла и шкуры, покрытый татуировками и шрамами, он был больше похож на сказочного горного великана, чем на человека. — Неужели ты меня не боишься? Остановившись у лежащих в десятке шагов от костра тел разбойников, незнакомец принялся внимательно вглядываться в их лица.

— Хочешь мяса? — Поинтересовалась Сив.

— Мяса? — Переспросил гигант. — Этого? Толстый, будто копейное древко палец указал на распотрошенную, лишенную шкуры, тушу пса. — Большая часть живущих здесь предпочитают другую пищу. — Покрытый мозолями и вбитой под кожу краской перст переместился на тела разбойников. Губы незнакомца разошлись в жутковатой усмешке. — Во времена героев настоящие дети гор считали, что лучшее в мире лакомство это печень еще живого врага.

Казалось полностью погруженная в себя Сив продолжала неторопливо жевать.

— Может и так. — Кивнула она после долгой паузы. — Но, как по мне, это хорошо, что те времена прошли…

— Ха… — Ухмылка незнакомца стала шире, и на мгновенье показалось, что татуировки на его лице пришли в движение, изогнулись, взбугрили кожу, словно под ней поселился целый выводок голодных змей. В пронзительно равнодушном взгляде великана мелькнула тень интереса. — Не часто я слышу такие слова. Зачем ты сюда пришла, девочка?

— Мне говорили, что здесь живет человек, что умеет говорить с духами. Великий жрец Зверя-смерти. Чтец круга рун. Оседлавший силу бога.

— Ха. — Снова фыркнул великан и неторопливо прошагав к костру присел перед ним на корточки. — Людям свойственно лгать. Или ошибаться. Или приукрашивать то, что есть на самом деле. — Зачерпнув голой рукой пригоршню рдеющих углей, гигант принялся задумчиво пересыпать их из ладони в ладонь. — Люди любят придумывать сказки. Страшные и красивые. Люди глупы.

— Я не слишком надеялась. — Пожала плечами девушка. — Но, потом подумала, почему бы и нет.

— И что именно говорили эти… люди? — Пророкотал мужчина и стряхнув рдеющие угли обратно в костер уставился на Сив немигающим взглядом глаз цвета стали. Так могла бы смотреть рептилия. Или мертвец.

— Одни говорят, что где-то здесь живет сильный колдун. Что он ушел в горы, когда его клан погиб. Другие говорят о сошедшем с ума слышащем духов, что дерзнул без подготовки читать рунные камни. Третьи о двусушьном, чей зверь так силен, что его враги бегут в страхе стоит ему показаться на поле боя. Мне наплевать.

— Наплевать? — Брови великана дрогнули. Совсем чуть-чуть.

— Ага. — Сив кивнула и откусив от порядком остывшего пласта мяса очередной кусок протянула остатки гиганту. — Точно. Наплевать. На, возьми. Мой отец говорил, что это нехорошо, когда гость у твоего костра остается голодным.

Готовая поспорить размерами с пивным бочонком голова мужчины склонилась на бок. Борода разошлась в стороны. На солнце