вызов, маленькая победа над разрастающейся внутри пустотой. Красный помидор, хрустящий огурец, сладкий перец – яркие краски против серости, что поселилась в моей душе.

В голове до сих пор крутятся обрывки той сцены... его лицо, ее… Нет, стоп. Хватит!

Саша придет через час, и я должна быть в порядке... Мне нет больше дела до бывшего мужа и...

Оливковое масло льется тонкой струйкой, обволакивая овощи, легкий аромат трав заполняет кухню.

На горячее я решилась на стейк, рассудив, что перед искушением сочного мяса не устоит ни один мужчина.

Вот он, передо мной – искуситель, источающий дразнящий аромат, влажный от аппетитного сока. Я солю стейк крупной солью, перчу свежемолотым перцем. Мои движения точные, уверенные, как будто я не видела пару часов назад то, что сломало мой мир окончательно... Но я видела... И я здесь. Готовлю ужин.

Жгучее шипение масла возвращает к действительности. Раскаленная сковорода, взрывается фейерверком звуков, когда кладу на нее стейк. Вплетаю в это кулинарное таинство розмарин и тимьян, и вот уже воздух наполняется терпким ароматом наслаждения.

Запах жареного мяса заполняет кухню, перебивая горечь воспоминаний, успокаивая. Нужно подрумянить его с каждой стороны, запечатав сок внутри. Стейк шипит, обжаривается, а я, будто зачарованная, наблюдаю, как меняется его цвет. Не уверена, какой прожарки любит Саша, но выбираю medium-rare.

Ужин для Саши. Странно звучит. Но сейчас он – моя опора. Я хочу, чтобы ему понравилось. Хочу, чтобы он увидел во мне не сломленную женщину, а… просто женщину.

Все выглядит аппетитно. Очень аппетитно. И я чувствую, как медленно, по крохам, ко мне возвращается уверенность. Не в мужчинах. В себе.

Извлекаю из коробки два бокала. Новые, изысканные. Приобрела их для этого вечера. Специально для нашего… первого свидания. А почему бы и нет? Имею право на маленькое чудо.

Саша обещал принести красное вино… терпкое, как привкус моей сегодняшней реальности.

Звонок пронзает тишину квартиры. Мимолетное отражение в зеркале – беглый оценивающий взгляд. Легким движением пальцев приглаживаю скромный вырез платья, ничего кричащего, лишь сдержанная элегантность. Непослушная прядь ускользает за ухо. Глубокий вдох, задержка дыхания на мгновение, и… открываю.

Саша стоит на пороге, немного запыхавшийся, но с ослепительной улыбкой. В руках букет алых роз, коробка с тортом и бутылка вина.

Наши взгляды встречаются, и все вокруг перестает существовать. Забываю про ужин, про стейк, про свои сомнения. Забываю про бывшего мужа и его предательство. Остается только Саша и его взгляд, полный тепла и… желания?

Розы пахнут так сильно, что кружится голова. Он протягивает их мне, и наши пальцы случайно соприкасаются… и будто ток проходит сквозь меня....

— Есения, — выдыхает Саша, и вот я уже в его объятиях.

Торт и вино на полу, как и розы, но мы этого не замечаем.

Его губы находят мои... О, сколько же в нем нерастраченной страсти! Чувствую по губам, как они дрожат... Нежность моментально уступает место безудержному рвению.

Поцелуй становится глубже, требовательнее. Воздуха не хватает, но оторваться невозможно. Это как глоток воды после долгой жажды... и головокружительное чувство, что я снова жива.

Его руки скользят по спине, прижимая меня все ближе и ближе... и я готова раствориться в нем.

С трудом отрываемся друг от друга, тяжело дыша. В его глазах – отражение моего смятения, моей жажды. Он не говорит ни слова, просто смотрит, и в этом взгляде – обещание, поддержка, понимание. Берет меня за руку, ведет в глубь квартиры.

Оказываемся в спальне. Саша не зажигает свет, лишь луна призрачно подглядывает в окно. Он нежно касается моего лица, большим пальцем проводит по губам. Снова целует, но уже медленно, чувственно, словно изучая каждую клеточку моего тела.

Платье скользит на пол, вслед за ним рубашка Саши. Кажется, будто время остановилось. Остались только мы, наши тела, наши чувства.

Его прикосновения обжигают, исцеляют, дарят новую жизнь. Я чувствую, как боль отступает, как на ее место приходит нежность, страсть, желание.

Он обнимает меня крепко-крепко, так, словно боится отпустить. И я тоже боюсь… Боюсь, что это всего лишь сон, что завтра все вернется на круги своя. Но сейчас есть только этот момент… только он и я.

Глава 15 Челюсть отвиснет

(Арина)

Я стою у окна своей комнаты в общежитии, за окном – унылый пейзаж чужого города. Серое небо, мокрый асфальт, редкие прохожие, кутающиеся в шарфы. Весна не спешит в столицу. А как хочется сейчас оказаться дома, в тепле и уюте нашей кухни, где мама всегда ждет с ароматным чаем и свежей выпечкой. Но дома больше нет. Есть лишь осколки воспоминаний и горький привкус предательства отца.

Жду его звонок. Договорились поговорить, как только вернусь в общежитие. Не хочу, чтобы кто-то слышал наш разговор, видел мои возможные слезы. Постараюсь сдержаться, конечно, но...

Телефон в руке дрожит. Я смотрю на экран, где высвечивается "Папа", и чувствую, как внутри все сжимается в тугой, болезненный узел. Кажется, будто этот звонок – детонатор, готовый взорвать хрупкий мир, который я построила вокруг себя.

Глубоко вздыхаю, пытаясь унять дрожь в руках. Нужно взять себя в руки. Я – будущий следователь, а не истеричная девчонка. Нужно мыслить трезво и хладнокровно, даже если внутри бушует ураган. Нажимаю на кнопку ответа.

— Папа, привет.

Мой голос звучит на удивление спокойно. Я даже сама себе не верю.

— Ариша, доченька! Как я рад тебя слышать! Как учеба? Все хорошо?

В его голосе столько неприкрытой радости, что меня тошнит. Как он может так спокойно говорить со мной, зная, что он сделал? Неужели он думает, что мне ничего не известно?

— Учеба идет своим чередом, пап. Все нормально. А у вас с мамой как дела?

Я стараюсь говорить как можно более нейтрально, но чувствую, как голос предательски дрожит.

— У нас все хорошо, доченька. С мамой все в порядке.

Каждое его слово – нож в сердце. Он говорит о маме так нежно, как будто ничего и не было. Как он может быть таким лицемерным? Я делаю паузу, собираясь с духом. Сейчас или никогда.

— Пап, ну зачем ты? Неужели и меня ты готов окунуть в эту грязную ложь? Во-первых, мама… она же заболела! И знаешь, пап, даже в этом сквозит твоя вина. Не сбежала бы она из дома, спасаясь от твоего предательства, ничего бы этого не случилось.

Я слышу, как он тяжело вздыхает.

— Арина, я не понимаю, о чем