class="p1">- Тихомиров! - вырываюсь я.

- Что?

- Ты пошляк! - страдальчески свожу брови.

- Смирись. И получай удовольствие.

- Я так не могу...

- Ещё как можешь. Я проверил.

- Ты невежлив ко мне!

Скептически поднимает бровь.

- Был.... - лепечу, рдея. - Вчера....

- Много ты от вежливых кончала?

Вообще ни разу!

- Ты у нас спец в женских оргазмах, Светлана Романовна?

- Нет, но....

- Ну, как получишь квалификацию, заходи, обсудим технологию. А пока что...

- А мне может!.... - заводясь от его самоуверенности возмущенно выстреливаю я. - Не хватило!

- Ой! - удивлённо отстраняясь, округляет глаза.

- Нежности! - добавляю поспешно.

- Так... Точный рецепт в граммах. Куда поцеловать, сколько раз. Что сказать, в какой момент.

Удручённо вздыхаю, закатывая глаза.

Зачем я начала этот разговор. Зачем я начала его критиковать?

А если он начнет меня критиковать, как мне это понравится?!

- Будет рецепт?

- Нет. Я.... Нет!

- Ну, чего ты сразу сливаешься с разговора, Чалкина? - закатывает глаза. - Давай.... Я весь во внимании. Всегда открыт для экспериментов...

Отрицательно мычу, понимая что вообще-то не вывезу с ним никаких разговоров про секс.

- Быстро давай! - с шутливой угрозой рычит на меня.

- "Чалкина!" - дёргаю бровями. - У меня имя есть!

Выходит из машины. Открывает мне дверь.

- Не составите ли мне компанию, свет очей моих, любезная Светлана Романовна? - пафосно протягивает руку.

Издевается...

Теперь я закатываю глаза, вкладывая свою руку в его ладонь.

Ловит, прижимая к себе.

Ухмыляясь, проходится губами по моим, пока я медленно сползаю по нему вниз, на ноги.

Мой свитерок между распахнутыми бортами моей куртки цепляется за стальную нашивку на его куртке.

Отпуская, ставит меня на ноги. И мой свитер резко задирается, обнажая живот и грудь в кружевном бюстгальтере.

- Ой! - пытаюсь прикрыться руками и одновременно отцепить.

Тихомиров провокационно улыбается, не спеша помогать. Обводит пальцем твердый сосок, сжимая.

Взвизгнув, бью его по рукам.

- Ты понимаешь, что ты гопник? - шиплю я, дёргая свитер.

Словно с барского плеча, с надменной улыбкой помогает мне в одно движение отцепиться.

Вручает мне в руки пакет с игрушками. Сам забирает два с продуктами.

- А к кому мы идём? - семеню рядом, пытаясь успеть за его размашистым шагом.

- Очень странная семья, - становится серьезным Свет. - Мать и пять дочек. А сына, говорят, в приют отдала. Сама его наличие отрицает. Говорит, сплетни. Очень набожная. Но в церковь не ходит даже по праздникам. Ее там не знают. Мужчин дальше порога не пускает. Ты присмотрись к детям, ладно? Не нравится она мне....

И вот опять.... За эту заботушку о детях, я готова ему простить всё! И "Чалкину" и порносценарии и бесконечный стёб надо мной. Самый заботливый в мире гопник....

Глава 21 - Сайлент Хилл

В доме у Анастасии Ивановны. Очень чисто и просто. Все в белых тонах. Скатерть и занавески с голубым принтом.

Светлейший мой остался во дворе, зашла только я.

Ей около сорока. Лицо такое.... Бесцветное, как лик.

- Светлана, - тяну ей руку.

- Очень приятно, - игнорирует мою руку. - В муке у меня...

Кивает на стол, где лежит тесто.

- Мученица Фотиния, значит.

- Что, простите?

- Имени Светлана не существует, его сто лет назад придумали. В крещении Вы Фотиния. Свет несущая. Мученица.

- Ой, нет, - пытаюсь отшутиться я. - Не хочу мученицей. Останусь лучше выдуманной Светланой.

- Мученицей - хорошо, - увещевает меня хозяйка. - Это угодно Отцу.

Отцу?!

- Я вам продуктов немного принесла. И детям игрушки.

- Спаси вас Отец всевышний.

- Игрушки можно отдать?

- Девочки! - в благостном голосе прорезается властная нотка.

Девочки выходят практически строем. Все в чистых косыночках и длинных льняных платьях.

Эм. У меня ощущение, что я в девятнадцатый век перенеслась.

Видно что платья у них ручной работы. С кружевами.

- Вы сами одежду шьёте?

- Сама.... Это мои девочки. Анисья, Агния, Александра, - начиная с самой старшей представляет она. - Анна и... Ангелина.

Старшей лет двенадцать. Ангелина совсем кроха. Года два с половиной. Глазки грустные.

А у остальных девочек лица больше похожи на мамино. Словно все эмоции, кроме тихой вселенской печали и скорби в мире не существуют.

Все очень худенькие, как соломинки.

И я понимаю, почему они не нравятся Свету. Все очень неестественно.

Присаживаюсь на корточки.

- Гелюшка, иди ко мне, я тебе игрушку дам! - вытаскиваю мягкую собачку.

Ее глаза увеличиваются. Делает ко мне несколько шагов, завороженно глядя на игрушку.

- Нравится собачка?

- Бо.... - трогает себя за голову.

Напряжение подскакивает.

Девочки молча стоят строем.

Я не понимаю откуда напряжение, но чувствую кожей что-то звенящее.

- Держи! Теперь это твоя.

Настороженно прижимает к себе.

- Анечка, - подзываю девочку лет шести.

Она бросает взгляд на маму - можно или нет?

Подходит. Раздаю им игрушки и старшим отдаю пакеты с едой.

- Там конфеты для детей, пряники, печенье.

Предупреждаю, чтобы мама проконтролировала. Дети любят съесть все сладости сразу.

- Спаси Вас Отец.

- А можно я комнату девочек посмотрю? Может, у нас что из мебели или вещей есть, что мы вам сможем предложить? - придумываю на ходу.

- Посмотрите. Анисья, покажи...

Девочка молча идёт вперёд. Отодвигает светлую штору. Я не прохожу, смотрю в дверях.

Койки, чистенько, заправлено. На стульчиках висят сорочки для сна.

Сюр, прямо! Словно фильм снимают.

И.... Ни одной игрушки! Ни одной. А Свет говорит - привозили уже им.

Как может быть в детской у девчонок не быть мягких игрушек?!

А ещё нет зеркал, нет телевизора, компьютера....

Мне становится дискомфортно.

Но люди имеют право жить так, как считают правильным, да? Опека же наверняка присматривает за ними.

- А школьная форма у девочек есть?

- Мы на домашнем обучении.

- Ммм....

Надо уходить, но моё нутро не спокойно. Хотя объективно придраться не к чему.

Также, как и Свет буду жить с чувством, что они мне не нравятся. Нет, девочки, чудесные, конечно. Но как "семья"...

Обуваюсь.

- А где отец девочек? Он помогает?

- Всевышний помогает...

Анна, стоя рядом с матерью у стола, вытягивает из