душу и сердце. Ох, не зря Валентина Ивановна его ругает...

Зло грызу остатки огурца.

Нет, ну нормальный?!

У нас роман или нет?? Я могу ему претензии предъявлять хотя бы?!

А чего ты хотела? Тебе ж сказали - "потрахаться"!

Ну это он в другом смысле же, - тут же оправдываю его. Это он... так маскирует, что ему это больно. Поэтому, и ляпнул грубость. Да?

Но к "соседке" пошёл....

К соседке ревновать уже не кощунство.

- Свет! - зовёт меня Зоя.

Ах, полотенце, да! Но у меня нет гостевого, увы. Ещё не купила. Поэтому несу ей две чистых простыни. Помогаю обернуться.

А потом обработать лицо.

- Ты чего заплаканная?

- Тихомиров обижает! - отшучиваюсь я сердито.

- Да ладно?... - недоверчиво.- Свет - грубиян, конечно. Но...

- Я шучу, Зоя! - сжимаю её руку. - Просто... - вздыхаю я. - Нервы немного сдали.

Рассказываю ей наш сегодняшний треш.

- Ой, я один раз с такой шибанутой мамашей сцепилась. С сектанткой. А у нас тогда инспектор был такой... - морщится. - Короче, говорит, все нормально, родители имеют право любую веру исповедовать. Не имеем право вмешиваться и забирать. И опека на ее сторону встала. Мол чисто в доме и благостно! - морщится она. - Еды заготовлено. Прививки стоят. Остальное недоказуемо. Отвалите от мамаши.

- Иии? - распахиваю глаза, забывая даже про зудящую под ложечкой "соседку".

- Короче несколько месяцев, я пыталась раскачать их, чтобы детей забрали. Удалось, только когда старшая девочка попала в больницу с аппендицитом. И в ее крови алкоголь нашли. Она дала показания, что мать их с утра вином причащает. А алкоголь детям - это всё! Забрали детей. А так... всем пофиг было.

- Ужас какой.

- Иногда и алкаши не такие конченые, как эти "благостные". Есть у нас семья одна.... - рассказывает мне Зоя свои волонтерский истории.

Слушаю, ставя перед ней омлет с овощами.

- Ой, не могу, Светочка.... - морщится она. - Тошнит. Мне бы чаю...

Делаю ей чай с имбирём и жженым сахаром. Я когда забеременела, только им спасалась. Токсикоз был страшный!

Грущу....

Тихомиров возвращается минут через двадцать. С полной тарелкой горячих оладьев.

Протягивает мне.

- Переложи, мне тарелку занести надо. Сразу отдам... А то забуду потом.

Поджав губы, переваливаю оладьи в обычное белое безликое блюдо. Мою тарелку.

А тарелочка очень красивая, резная фарфоровая... По краям розы. Такую посуду мне кажется и не делают давно. Раритет!

Ревниво смотрю на эту тарелку протягивая ему. Пытаюсь представить хозяйку этой тарелки. Красивая наверное...

И молча ухожу в комнату отдышаться.

Переписываюсь с главным врачом, которая разрешила мне волонтерить в больнице, когда нужна помощь сиротам.

- Это кто тебя угостил? - слышу краем уха с кухни.

- Иринка....

Ну всё! Вспыхиваю, не слыша больше ничего от грохота пульса в ушах.

- Свет, а ты чего не с нами? - зовет Зоя.

- Не голодная! - пытаюсь контролировать интонации.

Вот, дура, ты, Чалкина. Ну зачем ты его присваиваешь?

А нечего меня тогда трогать!!

- Светляк, сделай мне такой же чай, а? - просит Тихомиров.

- Занята! - отвечаю ему коротко.

Стою, смотрю в окно, сложив руки на груди. Сжимаю в руках кухонное полотенце. Челюсти сводит...

Слышу, как он заходит.

- Я поехал машину Зайца отгоню к Саянову во двор. Мало ли какую пакость сделает урод этот. Зоя ко мне спать пойдет. Я к тебе вернусь...

- К Иринке своей возвращайся! - шиплю рассерженно.

- Ахахах! Чалкина!

- Что смешного? - разворачиваюсь свирепея.

- Ревнивица... Иренке. Иренке Михайловне. Ей восемьдесят. Она попросила холодильник передвинуть. По-соседски. Оладьев положила гору, чтобы тебя угостил...

- Аааа.... Ой.

Обтекаю, сгорая от стыда.

Ы-ы-ы-ы.... Да что ж такое?!

- Ну ты же специально меня бесишь! - луплю его полотенцем. - Тебе удовольствие доставляет дурой меня выставлять!

Ухмыляется. Ловит за подбородок, сжимая мои губы рыбкой.

- Приеду, будешь каяться за плохое поведение.... - ведёт языком по моим губам.

- Я не могу, - смущенно бормочу я.

- Ещё как можешь... Расскажешь мне, чего там тебе... не хватило.

- Нет, я правда не могу.... Я.... Я уже договорилась, что в больницу на ночь поеду.

- Ну, Чалкина! - страдальчески. - Я так не играю...

- Там девочки эти.... - шепчу ему виновато. - Они, наверное, в шоке. Я с ними ночь побуду. Договорилась, что за маленькой поухаживаю. Кто-то же должен им объяснить, что происходит и что все будет хорошо. А кто это сделает? Кто?? Они их молча из одной инстанции в другую передают, как кукол!

Никто это не сделает. Так и будут в тревоге и неведении лежать в больнице этой.

- В магазин ко мне зайди, возьми там им ништяков. Скажи, чтобы на мой счёт записали.

Вот как не влюбиться, как?! Как не присваивать?? Это же невозможно! - восторженно смотрю на него.

- Во сколько вернёшься? - морщась, поправляет натянутую ширинку.

- Тихомиров! - осуждающе цокаю я.

- Чё?

Да, Чалкина, "чё?". Заметь, не летит куда-то справляться с этим дискомфортом, а всего лишь спрашивает во сколько вернёшься ты.

Ну, не ласковый да... Хотя... Жалел меня очень даже ласково!

Разглядываю его внимательно.

Может, с ним никто не нежничал? Потому и он не нежный.

Встаю на цыпочки, дотягиваясь до него. Прижимаюсь губами к подбородку. Оставляю несколько поцелуев, уворачиваясь от его попытки поймать мои губы.

Нет, уж!

- Это что за гомеопатия?

- Это нежности.…

Глава 23 - Упрощённый режим

Встав пораньше, еду за Чалкиной. Покупаю по дороге нам по стакану кофе.

Жду её возле детской больницы.

Выходит....

Идет прямо мимо моей машины, игнорируя напрочь. Бросив взгляд в лобовое прямо на меня.

Опять там что ли головой обо что-то...

Жму на клаксон, когда проходит мимо.

Испугавшись, подпрыгивает на месте. Рассерженно бьёт сумкой мне по капоту. Поднимает на меня свирепый взгляд.

Развожу руками, мол, вот он я.

А потом догоняю,что все равно самой ей в машину не подняться.

Выпрыгиваю.

- Чего мимо чешем?

- Не заметила... - вздыхает неровно.

- Рыдала что ли?

- Да, - дрожат губы.

- Что случилось?

Опять начинает шмыгать.

Утыкается носом мне в грудь и снова начинает рыдать.

- Светляк.... Ну ты чего? Кому в