брали соколов и весь день могли пропадать в лесу. Ни словом, ни делом, он не касался темы любви, стараясь вызвать ее доверие, дружбу, и боясь спугнуть ее. К середине осени Эстель уже могла смеяться. Она спокойно клала руку на его руку, улыбалась ему, сама звала гонять на лошадях, а вечером сидела рядом с ним, слушая музыку. Долготерпение и умение владеть собой дали свои плоды. Эстель стала доверять ему. Симон был очень собой доволен. Еще немного, и она согласится на его предложение.

 

...

В этот день Симон встретил ее во дворе. Ярко светило солнце, на которое изредка набегали небольшие облачка.

— Госпожа графиня, прошу вас, уделите мне немного времени.

Эстель остановилась. Она недавно отказалась от белого цвета и теперь на ней было розовое платье, по вырезу расшитое золотой нитью. Перемена ее в выборе одежды очень радовала виконта. Это означало, что Эстель перестала хоронить себя и готова была к новой жизни. В этой новой жизни он надеялся составить ей пару.

— Да, конечно.

Она улыбалась, глядя на него. Ее обычно холодные глаза смотрели дружелюбно.

Симон предложил ей руку и Эстель положила на его руку свою. Его обдало жаром, но он сдержался, и медленно пошел рядом с ней.

— Давайте поднимемся на стену. Полюбуемся природой.

Эстель ничего не сказала, подобрала платье и последовала за ним по каменной лестнице. Дойдя до небольшого бастиона, они остановились. Вид действительно открывался прекрасный. Широкая дорога вела от ворот в деревню с колокольней, а за деревней сразу начинались поля. Дальше шел лес, и совсем вдалеке виднелась серебристая лента реки и блестящая гладь большого озера.

— Я никогда не устаю смотреть на эту красоту, — сказала Эстель, облокотившись о парапет.

Симон смотрел на нее, боясь, что слова его разрушат все его завоевания за последние месяцы. Но больше ждать он не мог. Страсть съедала его изнутри, и он наконец решил рискнуть.

— Эстель...- он сжал ее руку чуть сильнее, чем было положено.

Она обернулась, внимательно посмотрела на него и попыталась забрать руку. Симон, испугавшись, что она убежит, так и не выслушав его, не отпустил.

— Эстель..., — он облизал вдруг пересохшие губы, — я прошу вас выслушать меня.

Она все же вырвала руку, и отступила на шаг.

Он сделал шаг за ней. Эстель прижалась к парапету и в глазах ее мелькнула паника. Воины ее, охранявшие замок, были недалеко, но им тоже требовалось время, чтобы добежать на помощь своей госпоже.

— Прошу вас..., — Симон поднял руки, показывая, что ничего не сделает ей, — Эстель... просто выслушайте меня!

— Я... я вас слушаю...

— Эстель, — он глубоко дышал, а волнение заставляла дрожать его голос, — ваша дружба для меня важнее всего на свете. Я умоляю вас, каков бы ни был ваш ответ, не лишайте меня ее!

Эстель вжалась в камень, и смотрела на него холодно и испуганно.

Симон опустился на одно колено.

— Возлюбленная моя, Эстель, простите мою смелость... Но я столько времени молчал. Эстель... я прошу вас стать моей женой.

Она наконец смогла пошевелиться. Глаза ее стали теплее.

— Я не могу, — сказала она, — я вижу, что вы любите меня.

— Да.

— Это будет нечестно.

— Почему же?

— Потому, что я не люблю вас. Я очень ценю вашу дружбу и сдержанность. Но я вас не люблю, как должна жена любить мужа. Или как возлюбленная любовника.

Он помолчал, ища слова, которые ее убедят в искренности его намерений.

— Дружба — это прекрасно, Эстель, — наконец сказал он, — ведь для брака нет ничего прекраснее дружбы. А любовь обязательно придет, когда вы узнаете меня лучше. Я клянусь вам сделать все для этого. Я схожу по вам с ума. Не отказывайте мне сразу, умоляю вас! Возьмите на размышление сколько угодно времени! Только не говорите нет!

В его глазах была такая мольба, что Эстель вдруг заколебалась.

А почему она отказывает Симону де Шатильон? Он красив, богат, он — наследник большого состояния. Он умеет себя вести. И он, в конце концов, влюблен в нее и готов для нее на все. Почему она не рассматривает всерьез его предложение? Из-за Эдуара де Бризе, который оскорбил ее своей холодностью, когда она пылала страстью? Который оттолкнул ее, когда она молила его о любви? Который так и не соизволил приехать к ней, чтобы пасть к ее ногам? Да и приедь он, она бы ни за что не приняла его!

— Симон, — руки Эстель дрожали и она убрала их за спину.

Он вскинул голову.

— Я сделаю все, что вы пожелаете, Эстель, — сказал он очень тихо, — только не отказывайте мне сейчас!

— Я..., — она закусила задрожавшие губы. Образ Эдуара встал перед ней, как живой, и глаза наполнились слезами, — я желаю, чтобы вы поцеловали меня.

Эстель чувствовала, что снова предала Эдуара. Чувствовала, что изменила ему, и что сейчас Господь пошлет все кары небесные, чтобы наказать ее! Она изменила не только ему, она изменила себе, своей любви. Все тело ее сотрясала мелкая дрожь. Симон нравился ей, он заслужил ее уважение, ее дружбу, но она не могла любить его... Сердце ее было навсегда отдано другому человеку. Это нечестно, любить одного, а целовать другого...

Повисло молчание. Симон поднялся, все еще не веря своему счастью. Щеки его вспыхнули, как у юноши. Он шагнул к ней, чувствуя, как она глубже вжимается в камень. Рука его сжала ее руку, и он поднес ее к губам, смотря Эстель в глаза.

— Вы не раскаетесь в своем решении? — спросил он.

Она помотала головой. Губы ее дрогнули, а по щекам потекли слезы.

— Не плачьте по нему, Эстель, — прошептал он, — он этого не достоин.

Губы его коснулись ее губ, и Эстель вдруг поняла, что небо не упало на землю. Вокруг стоял тот же летний погожий денек, и ветер немного развевал флаги на башнях. Она положила руки ему на плечи, и сама поцеловала его, уже не сдерживая ни слез, ни эмоций.

— Симон, — прошептала она, немного отстраняясь, — я