— Миледи, что-то случилось?

Я смутилась от того, что прервала его уединение. Гораздо больше мне понравилось наблюдать за ним с безопасного расстояния, тайком из-за двери.

Но раз уж я пришла…

Я шагнула в гостиную, чувствуя, как под босыми ногами мягко пружинит ковер. На мгновение я замерла, оглядываясь, и направилась к соседнему креслу. Оно стояло чуть в стороне от камина, напротив герцога.

— Не будете возражать против компании? — спросила я, прежде чем сесть.

Герцог молча кивнул, пристально наблюдая за мной. По его спокойному, выжидающему взгляду я не могла понять, был ли его жест искренним приглашением или просто уступкой.

Хотя в первом я сильно сомневалась.

— Я хотела поблагодарить вас, — начала я, следя за его реакцией.

Норфолк сел обратно, небрежно опираясь о подлокотник, но к бокалу так и не притронулся. Он слегка приподнял бровь, но вновь промолчал, ожидая, куда я поведу дальше.

— За то, что не позволили брату сбежать и вернули его в особняк.

Герцог выпрямился, сложив пальцы вместе перед собой.

— Я бы ответил вам «не за что», миледи, — начал он с прохладой в голосе, — но ваш брат мог сильно спутать все наши планы.

— Я понимаю, — тихо ответила я. — Он совершил глупость.

Норфолк прищурился, наклонившись чуть ближе, будто изучал меня под другим углом.

— В его возрасте это уже серьезный проступок.

Я прикрыла глаза и быстро выдохнула через нос, скрывая раздражение.

— Пусть так. И потому, повторюсь, я благодарна, что вы его удержали.

Герцог едва заметно нахмурился — в уголках глаз читалось, что он недоволен, но при этом не намерен продолжать спор.

И это было хорошо, потому что я пришла не для того, чтобы ссориться.

— Хорошо, миледи, — он легко пожал плечами и потянулся за бокалом. — Я рад, — коротко добавил и вновь повернулся к огню.

Я никуда не ушла из гостиной. В камине продолжали потрескивать дрова, и этот монотонный, уютный звук действовал на меня успокаивающе. Было тепло, и я пригрелась, устроившись в кресле. И даже присутствие герцога, чуть хмурого и отстраненного, меня не раздражало.

— Вы поздно вернулись, — заметила я спустя время. — Что-то случилось на фабрике?

Герцог Норфолк усмехнулся уголками губ, суховато, но без злобы, и провёл ладонью по волосам, откидывая их назад.

— Обычный день, — проговорил он негромко, глядя в танцующие языки пламени.

— Вы сможете их спасти? — вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать. Возможно, стоило прикусить язык — хотя бы в этот вечер. — Свои фабрики? Вернуть людей на рабочие места? Если используете изобретения моего отца, если получите его чертежи…

Герцог застыл, будто на долю секунды утратил свой привычный хладнокровный облик. Его глаза сверкнули предостережением, и мне показалось, что воздух в комнате стал холоднее на несколько градусов. Затем меня обжег его острый взгляд.

— Я не знаю, — напряженно выдохнул он.

Норфолк сказал мне правду, осознала я в ту же секунду. Вольно или невольно, но он сознался.

Я нервно сглотнула, ощущая, как моё сердце начинает биться быстрее.

— Почему? Разве вы не намерены добиваться этого всеми силами, милорд? Разве не в этом цель?

Он прищурился, сжав челюсти так, что проступили острые скулы.

— Полагаете, что все можно исправить одним рывком? — спросил герцог, и в его голосе слышалась усталая насмешка. — Думаете, когда у меня появятся чертежи вашего отца, я смогу мигом отмахнуться от всех долгов, от проблем с поставками и от недоверия партнеров?

— Нет, я так не полагаю, — очень спокойно отозвалась я, решив не реагировать на его раздражение и злость. — Я спросила потому, что мне важно услышать ваш ответ. И жаль рабочих, которые лишились денег и возможности платить за кров… Та стычка между ними и вами во время аукциона… до сих пор стоит у меня перед глазами.

Прикусив губу, я сглотнула горький комок в горле и отвела взгляд. Сейчас я тоже сказала ему полную правду от чистого сердца. Возможно, впервые.

И герцог, кажется, заметил это. Он задержал на мне долгий взгляд, от которого по спине будто пробежал холодок.

— Вот уж не думал, миледи, что вас может так сильно задеть положение рабочих, — произнес он удивленно, без издевки или укола.

Я усмехнулась, коротко и несколько горько. В гостиной сидели два полнейших незнакомца, намеренных утром связать себя узами брака.

— Но оно задевает. И, как я уже говорила, я помню, что косвенно приложила к этому руку…

Норфолк провел ладонью по подлокотнику кресла, будто проверяя гладкость дерева, и снова взглянул на меня. В камине треснуло полено, и короткая вспышка света осветила его глаза, которые показались вдруг теплее, чем раньше.

— Мои фабрики и производство — слишком сложная материя, чтобы говорить о них в такой час у камина. Позвольте, миледи, я провожу вас в спальню. В конце концов, завтра у нас свадьба, и невесте необходимо выспаться, — сказал он с такой серьезностью, что я невольно улыбнулась, а затем и рассмеялась вполне искренне, оценив иронию момента.

— Как скажете, милорд.

Он фыркнул, встал на ноги и протянул мне руку. Когда он помог мне подняться, я ощутила легкий аромат его парфюма — почти незаметный, терпкий и спокойный. Комната, где мы сидели, моментально показалась тесной, когда мы оказались рядом.

Затем мы вышли в полутемный холл и поднялись по лестнице. Герцог уверенно вел меня, а я старалась не думать о завтрашнем дне: как изменится моя жизнь после наполовину фиктивного, наполовину ненормального брака, как сложатся наши отношения и хватит ли сил разобраться с фабриками, заговорами, наследием покойного графа Толбота…

— Вот ваша дверь, — сказал герцог, остановившись.

Он на миг замер, словно подбирал слова или раздумывал, стоит ли говорить что-то еще. Но вместо этого он неожиданно наклонился и мимолетным поцелуем коснулся моей ладони, которую все это время держал в своей руке. Этот жест был столь внезапен, что у меня перехватило дыхание.

— Знаете, миледи, порой супругам лучше оставаться двумя холодными, бездушными и корыстными истуканами, — произнес он, выпрямляясь и впившись в меня взглядом. — Так гораздо проще.

Его голос звучал почти безразлично, но в самом конце фразы прорезалась горечь, которую он не мог скрыть.

Прежде чем я успела ответить, он стремительно развернулся на каблуках и зашагал прочь по тусклому коридору. В груди