я вновь почувствовала присутствие Норфолка спиной. А вскоре он уверенно обогнал меня и вновь подставил под ладонь локоть.

Коридор привел нас в архив: огромную полутемную, но очень теплую комнату с длинными рядами застекленных шкафов, внутри которых угадывались документы, папки и даже старинные свитки.

Герцог уверенно провел нас мимо бесконечных рядов, и наши шаги гулко отлетали от стен, взмывая к потолку. Мы были совсем одни, ратуша еще не открыла двери для посетителей. Все регистрации начинались с девяти утра, а сейчас же едва пробило восемь.

На выходе из архива нас встретил очень высокий и худой мужчина в длинной, церемониальной мантии и с цепью, идущей от одного плеча до другого через грудь. Символ власти магистрата, символ закона.

— Эдвард! — он обратился к Норфолку по имени, и это свидетельствовало о крайней степени близости. — Быстрее, печать скоро заберут, — пробормотал он нечто непонятное, и они с герцогом коротко обнялись.

Затем его взгляд упал на нас с Уильямом.

— Миледи, милорд, — мужчина чуть склонил голову и торопливо, почти бегом увлек нас за собой.

— Кто это? — я успела шепнуть Норфолку, пока мы пересекали коридор.

— Старый друг. Мистер Артур Ридинг, — ответил он, не вдаваясь в подробности.

Затем мы зашли — забились — в тесное помещение с несколькими столами и одним узким окном под самым потолком. Мистер Ридинг раскрыл огромный талмуд, который напомнил мне амбарную книгу, торопливо перелистал страницы, пока не нашел чистую.

Я заглянула ему через плечо, чтобы увидеть, как он старательно выводил на старинный манер чернилами и пером: сего дня сего месяца Его светлость Эдвард Джордж Томас Говард, девятый герцог Норфолк в своем праве берет в жены…

Перо, мягко поскрипывая, летело по плотным листам пергамента. Буквы складывались в слова, которые отныне и впредь связали меня с герцогом Норфолком крепче любой веревки.

Я ощутила странный трепет в животе и прижала к нему руку, чтобы обуздать волнение. Не было повода тревожиться, но я все равно чувствовала беспокойство. Стиснув ледяные ладони в кулаки, я искоса посмотрела на герцога. Он стоял с совершенно бесстрастным лицом и наблюдал поверх плеча мистера Ридинга, как тот выводил старинную формулу бракосочетания.

— Теперь необходимы ваши подписи, — Артур подвинул к нам книгу и перо, и мы расписались внизу страницы по очереди: герцог, я и Уильям — как свидетель и мой брат.

Я замерла на короткое мгновение, когда увидела строку: «герцогиня Норфолк». И не сразу поняла, что это теперь — обо мне. Там должна оставить свою подписья́.

Леди Тессы Толбот больше нет.

Я теперь — Ее светлость герцогиня Норфолк.

Когда все подписи были поставлены, мистер Ридинг несколько раз прошёлся по странице массивной круглой печатью. Затем пронумеровал ее с двух сторон и, проделав иглой небольшое отверстие, потянул в него нить и подшил страницу к корешку. Закончив с этим, он принялся торопливо копировать написанное еще на несколько листов, которые уже не были вшиты в этот талмуд.

Громкий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть на месте.

— Мистер Ридинг! — позвали с другой стороны. — Секретарю необходима печать!

— Минуту! — откликнулся Артур, ни на мгновение не прервав свое занятие.

— Мистер Ридинг! Поторопитесь, иначе вас ждет строгое взыскание!

Я почувствовала, как сердце ухнуло вниз живота. Два листа были готовы, на них уже стояли печати, оставался третий — тот, над которым корпел Артур.

Его звали из-за двери еще дважды, потом начали дергать ручку и непрестанно барабанить, и когда Артур закончил и сдвинул засов, с той стороны я увидела невысокого, чуть полноватого мужчину. Его лицо вытянулось, стоило ему заметить нас.

— Ну, мистер Ридинг! — строго погрозил он пальцем, обозревая беспорядок на столе, раскрытый талмуд, печать, брызги чернил и — самое главное — три копии страницы с записью о заключении брака. — Прощайтесь с карьерой!

Выкрикнув это, мужчина ушел, а Артур нервно хохотнул и испачканной чернилами рукой поворошил темные волосы на затылке.

— Возьмешь к себе, Эдвард? — полушутя обратился он к герцогу.

— Непременно, — очень серьезно отозвался Норфолк. — Будешь вести списки моих кредиторов.

Ратушу покинули мы уже через парадный вход, и на лестнице столкнулись со всеми, кого я предпочла бы не встречать до конца жизни. Толстяк-опекун и маркиз Хантли, а за ними — поверенный Толботов мистер Росс.

— Задержите герцога Норфолка! — рявкнул опекун, взволнованно размахивая рукой в сторону молчаливых служителей закона, столпившихся за его спиной. — Этот человек похитил и силой удерживает моих подопечных! Леди Тессу Толбот и лорда Толбота! Как вы, мои дорогие? — его глаза метнулись к нам, и он театральным жестом протянул руки, словно ждал, что мы бросимся к нему.

Однако его выступление прервал тихий, но исполненный презрения голос.

— Минутку, господа, — произнес герцог с ленивым превосходством.

Он чуть повернулся, не торопясь, чувствуя себя хозяином ситуации. Его тонкие губы изогнулись в хищной, почти сардонической усмешке, а серые глаза сверкнули, глядя на ошеломленного опекуна.

— Позвольте же уточнить, — он сделал паузу, наслаждаясь моментом. — Я не вижу здесь леди Тессы Толбот.

Герцог элегантным движением протянул ко мне руку, а затем, обведя взглядом собравшихся, спокойно продолжил.

— Позвольте представить вам мою супругу. Ее светлость герцогиня Норфолк!

* * *

Может ли на площади, полной людей, воцарится такая тишина, что будет слышен стук чужого сердца?..

Может!

Толстяк-опекун лишился дара речи, когда на лестнице прогремели слова герцога. Как и все остальные.

Маркиз Хантли ожег меня злющим взглядом, прошелся им по платью и плащу, затем переметнулся к Норфолку. Если бы он мог испепелить нас одними глазами — он бы это сделал.

Поверенный мистер Росс первым оценил ситуацию. Он сделал шажок назад, затем еще один и еще, пока не отдалился на достаточное расстояние от опекуна и маркиза. Стал в стороне от них, словно они не заявились к ратуше вместе, словно не были связаны.

Теперь уже на моих губах сверкнула сардоническая усмешка.

Я ничего не забыла.

— Лорд Толбот! — опекун довольно резво для тучного человека метнулся вперед, к Уильяму. — И вы своей подписью засвидетельствовали этот позор, эту тайную связь?

Когда брат с достоинством поднял голову и кивнул, сэр Джон взорвался руганью.

— Негодный мальчишка! Я разве не ясно тебе объяснил в последний раз⁈

Я резко вдохнула и уставилась на опекуна. Когда — и что! — он пытался объяснять