пол, раскрывшись на середине. Кейр почувствовал, что ноги его стали ватными, и что он может последовать за книгой. Сердце забилось так, что ему стало трудно дышать.

— Я... я поговорю с вашим отцом, мисс Роза! — воскликнул он и опрометью выскочил из комнаты.

Он не мог позволить, чтобы Роза видела его в таком состоянии. Выйдя на лестницу, он прислонился к перилам и закрыл лицо руками. Щеки его пылали, будто кто-то бил его по лицу, дыхание сбивалось, а руки тряслись, как у немощного старика.

— Господи, Роза, — прошептал он, вытирая неизвестно откуда появившиеся слезы, — Господи, спасибо...

…

Когда Кейр выскочил за дверь, будто за ним гналась стая голодных волков, Роза медленно подошла к окну и стала смотреть на улицу, где постоянно шло движение.

Она не любила Лондон. Ей не нравились толпы народу, лошади, кареты. Все эти спешащие люди, забывающие в спешке жить.

Отец, конечно, не позволит мистеру Моргану жениться на ней.

Роза облокотилась о подоконник, разглядывая проезжающие экипажи.

Зато родители ее будут знать, что она, Роза, имеет свое мнение. Ну и что, что Кейр беден? Деньги — дело времени. Зато он красив, умен и обязательно добьется успеха. Будь у него деньги, он бы быстро удвоил их или утроил, но не имея ничего, ему придется двадцать лет ползти вверх, чтобы к сорока годам наконец начать инвестировать в серьезные бумаги... Ведь на честном открытом его лице написано, что успех ждет его во всем, за что бы он ни взялся. Если бы отец принял его в ученики, то и года бы хватило, чтобы Кейр смог развернуться и стать уважаемым в бизнесе человеком...

Роза села на подоконник и подтянула ноги к груди.

А ей он был бы хорошим мужем. Он на самом деле любит ее, это видно в каждом его взгляде. Он готов ради нее на все — это Кейр показал во время истории со свадьбой.

Роза замерла, вспомнив тот день. Рука ее потянулась к корсажу, и она вынула измятое письмо, которое развернула и прочла уже, наверное, в сотый раз.

“Возлюбленная моя мисс Роза!

Я не отказываюсь от своих чувств к вам! Я всегда буду любить вас и вспоминать ту единственную ночь, что вы подарили мне, совсем меня не зная, откликнулись на мою страсть, что до сих пор бушует в моей груди. Я должен просить у вас прощения за ту ночь... но я не могу. Счастье не может быть преступлением. Счастье сжимать вас в объятьях, которого я не достоин и ничем не заслужил, счастье иметь эти воспоминания, и снова и снова слышать ваши слова, “я люблю тебя, Дэвид”... это то счастье, что позволяет жить, позволяет стремиться к большему, постоянно думая о вас делать то, чего никогда бы не сделал! Вы — вдохновение! Одно лишь воспоминание о вашей улыбке наполняет радостью мою душу. Я ни о чем не прошу. Я счастлив уже тем, что живу с вами в одном городе, и могу приходить под стены вашего дома, чтобы помечтать о вас!

Я знаю, что вы поспособствововали тому, чтобы меня выпустили из Нью-Гейт. Я хочу поблагодарить вас за милость, которая для меня тем дороже, что это сделали вы.

Всегда ваш,

Дэвид Корвел”.

Сердце ее билось, как сумасшедшее, когда она читала эти строки. В письме было столько любви, искреннего чувства, что, казалось, отожми его, и любовь потечет сплошным потоком.

Дэвид Корвел, снившийся ей во сне. Дэвид Корвел, чье имя она искала в газетах. Роза закрыла глаза. Дэвид Корвел, с которым ее не связывает ничего, и которого родители прикажут забить камнями, если он вдруг появится в их доме.

Любила ли она его?

Роза часто задавала себе этот вопрос. Ей нравился спокойный рассудительный Кейр, но чувство к Кейру она не могла бы назвать любовью. Одно имя Дэвида уносило ее в розовые мечты, где они гуляли под руку в райских кущах и целовались под радугой... Влюбленность? Ведь о такой любви пишут в книгах, но, говорят, она ненадежна и быстро проходит.

В любом случае Дэвид не придет к ней с цветами, и ему не придет в голову сделать ей предложение. А любовь... она ведь тоже имеет право на любовь.

…

Кейр ждал долго, когда мистер Грансильвер освободится и сможет уделить ему минуту внимания. За это время он успел столько всего передумать, что у него начала болеть голова, а нервы притупились, и теперь он стал достаточно спокоен. Когда его вызвал секретарь, он, сто раз составивший в голове речь, которая должна была убедить мистера Грансильвер в необходимости выдать дочь за нищего студента, тут же забыл все, что до этого так долго сочинял.

Мистер Грансильвер поднялся из-за стола, приветствуя Кейра. Взгляд его черных глаз был колючим и холодным, что Кейр расценил, как дурной знак. Не так принимают будущего зятя или того, чья просьба может быть удовлетворена.

— Я слушаю вас, мистер Морган, — сказал мистер Грансильвер после приветствий.

Кейр замер на месте, не зная с чего начать.

— Мистер Грансильвер, — наконец сказал он, собравшись с духом, — я хочу просить у вас руки вашей дочери.

Казалось, мистер Грасильвер ждал этих слов. Он нисколько не удивился. Закивав головой, он подошел к бару, налил себе виски, и, предложив напиток и Кейру, поставил бутылку на место. Кейр пить не стал, но ждал, пока мистер Грансильвер выпьет и нальет себе еще.

— Я догадывался, что этим все и кончится, — сказала мистер Грансильвер, опрокинув второй стакан, — но моя жена не слушала меня. Позволяла вам постоянно маячить тут, будто других дел у вас нет. Мистер Морган, несмотря на то, что женихи больше не толпятся у моих дверей, вы не можете претендовать на руку мисс Розы, и поэтому я отказываю вам от дома.

Кейр опустил голову. В груди клокотала злость.

— Возможно, вы выслушаете меня, мистер Грансильвер, прежде, чем прогнать навсегда.

Отец Розы замер и уставился на него, держа стакан в руке. Потом он пожал плечами.

— Ну что ж, время у меня есть. Я готов вас выслушать.

Он сел за стол, и, подперев рукой лицо, не сводил глаз со стоящего перед ним молодого человека.

Кейр знал, с чего начать. Он рассказал, что он лучший ученик колледжа, что он сумеет распорядиться