настольной лампы сидели за столом. На столе чекушка, рюмки, тарелка с колбасой, чашки, чайник, плетеная корзинка с бубликами.

– А Наташа где? – огляделась Стелла.

– А Наташенька в общежитие при консерватории перебралась. Ей там удобнее заниматься. Предпоследний курс, надо много работать, а здесь соседям мешаем, жалобы пишут. Но она часто нас навещает. Замуж, вроде бы, собирается, скоро на свадьбу вас позовем, – Филипп Егорович смущенно запахивал ворот полосатой пижамы. Недавно ему сделали операцию на колене, теперь он обходился без костыля, ходил с тросточкой.

– А можно я у вас сегодня переночую? – спросила Стелла. – Мне домой возвращаться совсем не хочется.

– Конечно, можно, – кивнул Филипп, наполняя стопки, – Наташин диван свободен.

Стелла была рада, что друзья не задают никаких вопросов. Рассказывать о ссоре было стыдно. Когда наконец улеглись спать, в коридоре залился звонок. Филипп вышел, притворив дверь комнаты. Через несколько минут вернулся.

– Там Валерий, тебя разыскивает. Что сказать? Выйдешь к нему?

– Нет. Скажи, пусть едет домой. Со мной все в порядке, вернусь завтра вечером, после работы, никуда не денусь. Некуда мне деваться.

Вскоре из-за шкафа, отгораживающего постель хозяев, донеслось двойное похрапывание, а гостья уснуть не могла. Недоумение, женская обида, ревность уступили место воспоминаниям: то Валерка в форме ополченца; то его дикие глаза в тот безобразный вечер, когда он застал ее в постели с Константином; то Валерка с завернутой в одеяльце Васькой на крыльце роддома… И ведь за все прожитые годы он ни разу не попрекнул ее, что воспитывает чужую дочь! Васька и не догадывается… Даже в пылу последней ссоры не напомнил, словно забыл про ту ее вину. А про их соловьиную ночь вспоминал не раз… Этот мальчик на кухне так похож на насмешливого друга из ее детства, только взгляд совсем другой – растерянный, несчастный. Чем он виноват? Вот он есть. Появился в их жизни. От этого факта никуда не деться. Ясное дело, что Кащеев сына не бросит. И она бы не бросила своего ребенка. Ни за что! Разрушить семью легко, словно вазу разбить, но что делать с осколками? Простить обман? Десять лет вранья… Как с этим жить?

Утром, невыспавшаяся, измученная своими мыслями, так и не приняв окончательного решения, Стелла пришла в институт. Днем ее пригласили в кабинет директора.

– Уважаемая Стелла Леовна, в ближайшее время в Америке состоится конференция вирусологов по полиомиелиту. Решено включить в состав советской делегации вас, поскольку это ваша тема, вашей лаборатории. К тому же и американская сторона заинтересована в вашем участии. После той статьи… мы тут обсудили… вы – член партии, бывали на фронте, у вас авторитет в научных кругах, семья. Думаю, вы правильно понимаете свою ответственность. Лицо страны, так сказать. Готовьте доклад по заявленной теме на английском языке. Срок – две недели, пока оформляются документы. Справитесь?

Америка? Международная конференция?! Лучшие вирусологи мира – она их услышит, увидит! Самые последние разработки, новейшие исследования… Ну конечно, она готова сутками не спать, чтобы попасть на конференцию такого уровня. Английский она знает неплохо, правда, только технический. Статьи читает, переводит свободно, но произношение… нужна помощь носителя языка. Перед такой перспективой отступили все семейные неурядицы. Уйти с головой в работу – вот что ей сейчас необходимо. Лучшее лекарство от сердечной боли.

Дом ее встретил тишиной. Кащеев сидел в гостиной, разложив чертежи на обеденном столе. Буркнул, не поднимая головы:

– Привет! Ужин на плите. Мы поели.

– Вечер добрый. Василиса где? У себя?

– Нет. Оставила записку, что пока поживет у подружек в общежитии.

– Пока что?

– Пока мы разберемся, как жить дальше. Собрала вещи и ушла.

– Ясно.

Все-таки Васька дочь своего отца, – подумала Стелла. – Это так похоже на Константина – в трудную минуту уйти в сторону, думать в первую очередь о себе. Алька совсем другой. Он в своего отца, в Кащеева. Всегда готов поддержать того, кому трудно. Надежный парень растет. А ведь и правда, Валерий такой, надежный. Поэтому и не смог бросить ту женщину и сына.

Стелле стало стыдно за обидные слова, которые она наговорила в пылу вчерашней ссоры, за свою несдержанность. Заглянула в «детскую», Алька и Валерка голова к голове что-то мастерили на письменном столе, заваленном железками, кусками проволоки, деревянными рейками. Два одинаковых белобрысых затылка, побольше и поменьше. Похожи мальчишки, сразу видно – братья. Старший что-то объясняет, показывает, а младший ловит каждое слово, увлечен. И нет больше в его глазах ни растерянности, ни слез.

Пожалуй, Алька быстрее всех в семье справился с новостью. В подростковом возрасте он часто сетовал, что у него сестра вместо брата. Да еще и старшая! Житья нет от командиров! А тут брат появился. Младший! И есть теперь, кого жизни учить, о ком заботиться. И это даже куда лучше, чем иметь собаку, которую ему не разрешают завести.

Стелла тихонько притворила дверь, ушла на кухню. Хорошо, что квартира большая, можно разбрестись по разным комнатам, побыть какое-то время в одиночестве, собрать себя «в кучку». Не будет она пока ничего решать. Вот вернется из Америки, отвлечется, успокоится, и станет ясно, как им дальше жить. А сейчас главное для нее – это доклад.

Глава 16. Игрушка лукавой судьбы

Март 1956 года, Филадельфия.

Комфортабельный туристический автобус, непривычной, обтекаемой, как сосиска, формы, вез делегации советских и гэдээровских ученых из нью-йоркского международного аэропорта Айдлуайлд[9] в Филадельфию. Именно там, на базе Пенсильванского университета, должна состояться конференция вирусологов. Отличное шоссе пролегало между покрытыми молодой травой холмами Пенсильвании. Виды, один живописнее другого, разворачивались перед глазами Стеллы: голубая гладь спокойных рек меж лесистых берегов, коричневые лоскуты распаханных полей на ярко-зеленом плюше пологих склонов, красные черепичные крыши сельских построек. Ленты проселочных дорог разбегались от шоссе вдаль, словно вены огромного организма. Автобус проносился мимо многочисленных маленьких городков с непременной ратушей в центре.

Стелла не была лично знакома ни с кем из делегации, это давало ей возможность побыть наедине со своими мыслями. А думала она о том, что вот она – родина предков по отцовской линии – перед ее глазами. Где-то там, на востоке, в самом центре Америки, находятся и городок Тьювалз, и ферма, на которой прошли детство и юность мамы. А в самой Филадельфии, насколько она помнит из маминых рассказов, прошло детство отца, Лео Гарсиа. Возможно, он и сейчас где-то здесь, если жив, но пытаться найти его за три-четыре дня пребывания в Америке, не зная адреса, – немыслимое дело. Все дни расписаны. При личном собеседовании