При необходимости я приглашу вас в кабинет в наш дом. Но я уверена, что какие то доказательства есть там, где лорд Дэвид жил раньше. Мне туда дороги нет...

Хорошо бы ему самому порыться в бумагах графа. Кейр сжал губы.

— Мисс Саманта, — заговорил он после паузы, — я постараюсь сделать для вас все возможное. Вы можете на меня положиться. Мисс Грансильвер не заслужила стать женою мошенника.

— То, что он — мошенник, я не сомневаюсь! — она страстно сверкнула глазами, — я не могла бы испытывать такое чувство к своему брату! Я люблю его, и я хочу, чтобы наш брак стал возможен!

...

— Что хотела от тебя мисс Саманта? — Норман ворвался в кабинет, как только мисс Саманта выплыла из дома, делая вид, что не замечает его хозяина, и села в экипаж.

Кейр смотрел холодным отстраненным взглядом, как теперь смотрел всегда. Если Норман надеялся, что Кейр быстро простит ему обиду, он сильно ошибался.

— Мисс Саманта приходила, чтобы признаться в любви, — Кейр усмехнулся, заметив, как кровь отлила от лица Нормана.

— К тебе? Она признавалась в любви тебе? — прошепил Норман, сжимая кулаки.

Кейр покачал головой.

— Слава Богу не ко мне, — сказал он.

— А к кому? — взревел Норман.

— К Дэвиду Корвелу.

Норман подошел к креслу, где еще недавно сидела Саманта, и буквально рухнул в него, будто ноги не желали его держать.

Вот чего захотел журналист в будущем. Любовь его невесты. Он забрал у него все. Сестру, друга, а теперь и невесту. Неужели и этого ему мало?

Глава 13. Пламя

 

Первое время Сара жила у матери, ожидая каждый день, что Норман придет за ней и попросит ее вернуться. Сначала она злилась на него, и решила, что не вернется. Но, выслушивая от матери и от отца оскорбления, она быстро поняла, что простит. Сара решила, что если Норман придет сам, то она поломается и пойдет с ним. Потом, спустя еще некоторое время, она решила, что даже если он пришлет Кейра, она все равно вернется.

Но никто не пришел. Все свои сбережения Сара оставила у Нормана в доме, забыв в истерике забрать кошелек и шкатулку. Она выбежала из дома сама не своя, и гордость не позволила ей вернуться. Но сейчас эта мысль все чаще посещала ее. Денег в кошельке было много. Достаточно для того, чтобы купить домик в деревне и прожить несколько лет не зная печали. Она покупала дорогие вещи, украшения, и складывала все на черный день. Черный день наступил, а сбережений ее при ней не оказалось.

Спустя какое-то время обстановка стала невыносимой. Вместо покоя она обрела в доме своего отца бесконечную нервотрепку. Мать нагружала ее работой, а сестры галдели и мешали беготней и суетой. Вместо благодарности от родителей она получала выволочки и оскорбления, хотя все, что было в доме, было новым и приобретено на ее деньги.

Наконец нервы ее сдали. Предпочитая гордости комфорт и спокойствие, Сара ранним утром ушла из дома, и отправилась на Сент-Джеймс стрит, решив, что просто заберет свои вещи и навсегда покинет Лондон.

Дом еще спал, когда дворецкий пустил ее в холл. Он не спросил, где она пропадала столько дней, он не закрыл перед ней двери, сообщив о запрете Нормана пускать ее. Нет, он просто поклонился, пожелал доброго утра, и спросил, желает ли мисс Сандерс завтракать? Сара кивнула, поднялась на третий этаж, и зашла в свою комнату.

Все вещи были убраны на свои места. Комната сияла чистотой, и даже ее журналы по рукоделию, которые Сара читала в последние дни, лежали аккуратной стопочкой на столе.

Окончательно растерявшись, Сара села на кровать. Ее поразила тишина дома. Было слышно, как в коридоре переговариваются горничные, их шаги, тихий смех. Потом постучали в дверь и привезли столик с завтраком. Служанка приветливо поздоровалась, не выдавая ничем своего отношения к Саре.

— Сегодня на завтрак омлет, бекон и булочки с джемом. Если пожелаете, я могу сварить вам кофе, — сказала девушка.

— Чая будет достаточно, мисс, — Сара смотрела на столик, сервированный дорогой посудой, на чистую комнату, принадлежащую ей одной, на девушку, сделавшую книксен.

— Спасибо.

Девушка вышла, а Сара откинулась на подушки, и лежала, рассматривая простую люстру и белый без разводов потолок.

— Да и черт с ней, с гордостью, — сказала она тихо, потом села, положив руку на довольно большой уже живот, — пусть делают, что хотят. А я буду жить здесь!

И она принялась уплетать булочки с джемом, запивая их чаем со сливками, и наслаждаясь тишиной и одиночеством.

...

Темнота опустилась на Лондон вместе с туманом. Кейр шел по мостовой, и шаги его не были слышны, заглушаемые потекшей от дождя грязью и самим туманом, который казался таким густым, что, можно было бы его резать ножом. Кейр кутался в плащ от пронизывающего холода, но никак не мог согреться.

Вот появился и дом терпимости. Кейр остановился и постоял немного, смотря на сияющие окна, из которых раздавались веселая музыка и смех. Он не любил такие места. Но выхода у него все равно не было.

Зайдя в холл, где это веселье обрушилось на него, Кейр вспомнил, как не мог оплатить услуги Дженни и его не пускали наверх. Усмехнулся, достал золотую монету.

Толстая раскрашенная жещнища за конторкой подняла глаза, и осмотрела хорошо одетого молодого человека, стоящего перед ней. Вокруг шумела и смеялась полупьяная толпа, но на его лице не было и намека на улыбку.

— Дженни, — сказал он тихо.

— Занята. Будете ждать? Или выберете другую козочку? — женщина накрыла монету рукой и заулыбалась.

— Долго?

Она взмахнула руками.

— Часа два... Но вы времени не теряйте. Тут у нас весело.

Было и правда весело. Но Кейр не любил такого веселья. Ему неприятно было смотреть, как размалеванные девки вешались на клиентов, обнажая части тела и пытаясь угодить любыми способами. В любви нет места грязи, и не стоит смешивать такие вещи.

Он покачал головой.

— Найдите мне тихое место, — сказал он, и положил еще монету. Все же в возможности заплатить за свои удобства есть огромный плюс, — я подожду в одиночестве.

...Дженни явилась через час, который Кейр провел в