на которой любой прохожий мог написать своё желание, – я забыла, зачем мы вообще сюда приехали. А затем я увидела его. Блэкаут-стихотворение из других желаний. Издали я едва могла разглядеть хоть что-то, но видела цветные полосы во всю доску, сквозь которые пробивались слова. Джемма уже нацепила улыбку «я же говорила», когда я открыла дверь, чтобы подойти, рассмотреть всё и сфотографировать.

– Не могу поверить, что он сделал это, – сказала я.

Но на самом деле я не могла поверить, что он сделал это для меня. Я даже не мечтала о таком романтическом жесте. И он не сказал мне об этом. Может, всё-таки оно предназначалось не мне.

– Мы не знаем точно, обо мне ли стихотворение. Вдруг оно для Шей? Может, поговорив со мной, Август понял, что всё ещё любит её. Или оно вообще ни о ком конкретном, а он посредством поэзии просто выражает желание однажды найти близкого человека.

Джемма закрыла мне рот рукой, пока я не придумала ещё сотню объяснений.

– Не порть момент. Это же буквально жест, достойный твоего хештега #самая_любимая. Насладись им. Пожалуйста.

– Погодите, вы знаете, кто это сделал? – спросил Грир Латимор, опуская телефон после того, как сделал фото.

– Август. – Имя вылетает из моего рта раньше, чем я успела подумать.

В одном слове было столько тоски, надежды, желания – всего, что он пытался передать своим стихотворением.

– Это же гениально, – сказал Грир. – Хотел бы я додуматься до подобного.

– Не знала, что ты художник. – В глазах Джеммы загорелся неподдельный интерес.

– Скорее писатель. В основном пишу прозу, но сейчас я пытаюсь научиться понимать поэзию. Такая мне по душе. – Он улыбнулся, как будто стихотворение могло в любую минуту раскрыть все секреты любви и сочинения стихотворных строф.

Джемма приблизилась к нему, как будто её притягивала невидимая сила.

– Тогда тебе стоит посмотреть его блог, у Августа там сотни стихотворений. Большинство, конечно, не такого масштаба, но слова переставляет неплохо. А если ты скажешь, что дружишь с Мо, я уверена, он будет рад обсудить с тобой всё, что захочешь.

Я схватила её за руку, пытаясь вернуть подругу в реальность.

– Джемма, – предупредила я. Ещё не хватало, чтобы она сболтнула что-нибудь об Августе.

– Вы разве не расстались? – недоумённо спросил Грир, глядя на меня.

– Расстались.

– Но это ненадолго. Очевидно, что он всё ещё её любит, – встряла Джемма. Она указала на стихотворение, как будто это было доказательством её слов.

– Вот поэтому я и пытаюсь понять поэзию. Она чертовски романтичная. Например, тем, сколько страсти можно передать с помощью всего пары слов. А у него ещё и хватает духу выставить своё творчество на всеобщее обозрение, – сказал Грир.

Всё его внимание было сосредоточено на Джемме, а на лице застыла полуулыбка.

Джемма, которую невозможно было смутить ничем, вдруг покраснела.

– Я тебя понимаю. Мне тоже недостаёт смелости признаться человеку, который нравится. – Вокруг неё появилось нежное облачко розового золота. Это ещё не яркое сияние, но её чувства к Гриру были явно не дружескими.

Как я раньше не поняла, что он ей нравится? И самое главное, почему она не сказала об этом мне? Я ткнула её локтем под рёбра.

– Кхм. Я всё-таки кое-что знаю о сводничестве, поэтому, если тебе нужна помощь… – Я замолкаю, посмотрев на Грира. На контрасте с выкрашенными в акулий синий цвет волосами его красные щёки казались ещё более яркими. Возможно, в моих услугах всё же не было нужды.

Я дотерпела до машины, чтобы наконец вывести подругу на чистую воду.

– И что это было?

Джемма старательно проверяла зеркала, и я подозревала, что ей хотелось не только избежать моего взгляда, но и в последний раз мельком взглянуть на Грира.

– Ты о чём? – спросила она наконец, когда мы выехали на дорогу.

Ей бы удалось строить из себя невинную овечку, если бы её не выдала дрожь в голосе.

– Я про сияние размером с атомный гриб, которое появилось, когда Грир тебе улыбнулся.

– Тебе видится всякое.

– Технически – да. И сейчас я вижу, как ты близка к тому, чтобы влюбиться в него. – Я показала, как мои большой и указательный пальцы едва не соприкасались.

– Не влюблена я в него, – сказала она, шлёпнув меня по руке. – Ты проецируешь свои чувства к Августу на меня. Тебя настолько переполняет любовь, что она тебе повсюду мерещится.

Неправда. Мне было прекрасно известно о своих чувствах к Августу и о том, насколько сумбурными они были.

– Может, Август мне немного нравится, но…

– Я остановлю тебя на этом. Ты флиртовала с ним целую неделю, это уже не просто «немного нравится». И мне даже не нужны твои волшебные способности, чтобы это увидеть.

– Хорошо. Если я признаю свои чувства к Августу, ты расскажешь про свои чувства к Гриру?

– Говорю же, нет у меня к нему никаких чувств.

– Я тебе не верю, – пропела я, растягивая каждое слово. – Ну правда, из нас двоих только у меня серьёзные причины не быть с человеком, который мне нравится. Почему ты так противишься?

Пока мы стояли на светофоре, взгляд Джеммы задержался на мне, но через секунду она снова смотрела только на дорогу.

– Тебя послушать, любовь – это так просто. Нужно просто признаться и начать встречаться. Вот только я не знаю, каково это, когда ты в отношениях. У тебя хотя бы была мать с докторской степенью по романтике в качестве примера, а у меня – никого.

Это, наверное, самая странная вещь, которую я когда-либо от неё слышала. А она много чего говорила за эти годы. Но Джемма выглядела серьёзной, и я не хотела пренебрегать её беспокойством.

– Ты правда думаешь, что то, что твой отец вырастил тебя в одиночку, повлияло на твоё восприятие отношений? – спросила я.

– Конечно нет!

– Хорошо. Иначе я бы дала тебе пощёчину, чтобы привести в чувство. У тебя самая лучшая семья на свете, и тебе очень повезло.

– Я не спорю. Но что, если я случайно налажаю и причиню Гриру боль? А ещё все будут нас обсуждать, ведь «неприступная Джемма» наконец с кем-то встречается.

– Ты же сама сказала – они придурки, так что какая разница, что все подумают? Просто живи свою жизнь, как тебе того хочется, и будь счастлива, наплевав на остальных.

– Что возвращает нас к тебе и Августу. Не думай, что я не запомнила твои слова, – сказала Джемма.

Я застонала и позволила голове удариться о подлокотник.

– А ещё я сказала, что не могу