была ненастоящая любовь. Но вот я сидела и надеялась, что Рен и Лана докажут обратное.

– Оно того не стоит, если ей было так плохо со мной. Я хочу, чтобы она была счастлива, и я не делал её счастливой в последнее время. – Бумажный пакет затрещал, когда Рен смял его пальцами.

– Ей плохо и без тебя.

– Это Лана сказала? Вы с ней об этом вчера говорили? Я видел вас вчера вдвоём, но решил, что вы ссоритесь из-за меня, так что не стал вмешиваться.

Я покачала головой:

– Она не говорила, но я вижу чувства людей, забыл? Лана ведёт себя так, словно всё хорошо, но на самом деле она очень переживает. А ещё она страшно разозлилась, что я тебя поцеловала.

Боль Рена вспыхнула вокруг него бирюзовым пламенем такого насыщенного цвета, что казалось, она весила тонну и должна была давить невыносимым грузом.

– Я бы хотел верить, что её ревность означает нечто большее, но, скорее всего, это просто рефлекторная реакция. Мы же были вместе очень долго. Я бы сошёл с ума, если бы увидел, как она целует другого. Но она чётко дала мне понять, что у нас всё кончено. Даже если бы я захотел попытаться её вернуть, этого бы просто не произошло, потому что ей сейчас невыносимо находиться в одном помещении со мной.

– Продолжай стараться. Она рано или поздно сдастся, – ответила я.

Хотя такой же тактики придерживался Август, и я всё ещё собиралась продолжать делать вид, что его не существует. Если Лана была хотя бы наполовину такой же упрямой, то Рену придётся очень долго ждать.

– Почему ты пытаешься убедить меня, что у нас с ней есть шанс?

– Август заставил меня переосмыслить любовь, – сказала я, глядя Рену прямо в глаза. – Может, я многое понимала неправильно. Может, для каждого правила есть своё исключение.

– Может, он просто не ценил то хорошее, что у него было, – закончил Рен.

Он бы не думал обо мне так хорошо, если бы знал, что мои отношения с Августом были фальшивкой. Или что я поцеловала его исключительно из-за того, что увидела Шей и Августа вместе.

– Может.

Я настолько глубоко закопалась в своей лжи, что уже не видела света.

Извинение № 2: Джемма. Я попыталась поговорить с ней во время наших немногочисленных совместных занятий, но, видимо, Джемма ещё ходила на дополнительные уроки по игнорированию, потому что всё утро успешно делала вид, что не замечает меня. В обед она села рядом с Гриром. В обычный день я бы устроила в честь этого парад из одного человека. Но сегодня это было скорее послание мне: у меня нет сил на твою ерунду.

За их столиком было место, куда я могла сесть, так что она не полностью исключила меня из своей жизни, но я не хотела сидеть и притворяться, будто всё хорошо. И мне не хотелось извиняться перед свидетелями.

Я решила пообедать в художественном классе и сосредоточиться на улучшении портфолио, а не разрушении своих отношений. Я не сделала ничего нового, что могла бы показать миссис Клемент. Не считая порчи фото Августа в воскресенье, я не занималась проектом уже несколько дней. Я даже не вспоминала о нём. Если я не соберу всё воедино – как портфолио, так и свою жизнь, – мне будет нечего прикрепить к заявке на летнюю программу, приём которых заканчивался в следующую пятницу.

Может, оно и к лучшему. Миссис Клемент мои фотографии всё равно не впечатлили. Узнать, что они не хороши, получив отказ от школы моей мечты, – это последний гвоздь в крышку гроба. Первое впечатление было самым важным. Будет ли разумнее забыть о летней программе вообще и сосредоточиться на портфолио для университетской программы Кинси? Может, к осени я смогу придумать, как добавить вау-эффект в свои работы.

Осталось только уговорить миссис Клемент. Она оказалась в своём кабинете. Несмотря на то что на улице моросил дождь, окна были открыты. В комнате стоял сильный запах ацетона, поэтому решение проветрить помещение было более чем правильным. Оторвавшись от обеда, кураторша пригласила меня войти. Я бросила сумку на пол, стараясь, чтобы на неё не попадала вода с подоконника.

– Я хочу, чтобы вы были со мной откровенны. Не переживайте, что можете задеть мои чувства. Я знаю, что тяжело воспринимаю критику, но мне важно ваше мнение. Если вы скажете, что я недостаточно хороша и что я зря трачу ваше и своё время, работая над этим проектом, я перестану.

Миссис Клемент завернула остатки сэндвича в салфетку, чтобы он не засох, и обеспокоенно посмотрела на меня.

– Откуда у тебя такие мысли? Я знаю, что это не то, чего ты хочешь. Имоджен Финч, которую я знаю, сделает всё, чтобы доказать мне, что я не права насчёт её работ.

– Что, если вы всё-таки правы?

Только за последние несколько недель я ошиблась в стольких вещах, что теперь сомневалась во всём.

– Ты поверишь, если я скажу, что нет? Тогда бы я подвела тебя как учитель, а это недопустимо. Так что спрошу ещё раз: с чего ты это взяла?

Я плюхнулась перед ней на стул и выпалила:

– В последнее время моё восприятие вещей было крайне… сомнительным. Мне начали нравиться вещи, которые не должны были нравиться. Я принимала необдуманные решения, которые оборачивались катастрофой. В смысле, эмоционально. – Вспомнив про фото Августа, которое я раскрасила для Джеммы, я достала его из сумки в качестве доказательства. – Хотя настоящие катастрофы тоже были. Не волнуйтесь, ни один мальчик не пострадал при создании этого уродства.

Миссис Клемент взяла раскрашенное фото из моих рук, и на её лице появилось то восхищение, с которым она обычно смотрела на работы Джеммы.

– Почему ты считаешь, что это уродливо? – Она коснулась мазков краски, словно могла буквально почувствовать эмоции Августа.

– Дело не в снимке, а в том, что мальчик на нём раздражает меня настолько, что я сотворила такое с собственной работой.

– Что ж, тебе следует проводить с ним больше времени. Это потрясающе, Мо. Может, немного сыровато с точки зрения техники, но идея просто восхитительная.

Я смотрела на неё секунд пять, прежде чем до меня дошло, что она сказала. Наверное, я плохо расслышала.

– Погодите. Вам нравится?

– Я в восторге. Вот что ты видишь, когда делаешь фотографии? Вот что пыталась выразить всё это время?

– Да и да.

Миссис Клемент снова начала пристально разглядывать снимок, анализируя каждый завиток, каждый цвет.

– И здесь изображен влюблённый человек?

– Да, – повторила я.

Влюблённый, но не в меня.