всю глотку, предупреждая товарищей. От его самолета отлетают ярко горящие тепловые ловушки.

Не кричи, вижу,– голос подполковника Волкова спокоен, и это остужает пыл, придает уверенности. — Сейчас их не будет. Ведомый, прикрой — атакую.

Су-25 комэска валится вниз, словно сокол, сложивший крылья. Грохочет встроенная пушка, ее снаряды перепахивают и рвут все на своем пути. Навстречу ему вырывается еще одна дымная стрела ракеты. Но ее головка самонаведения не успевает сориентироваться и захватывает солнце[8]. Ракета уносится прочь, а на месте расчета зенитного комплекса вихрятся столбы пламени и дыма. Постепенно напор душманов ослабевает.

Прекратить атаку. Набираем четыре с половиной, становимся в круг до подхода второй группы, — приказывает комэск.

Вас понял, — Егор неохотно уводит свой штурмовик от земли. В венах кипит адреналин, хочется пикировать, крушить противника огнем из пушки, драться, драться, драться.

Это Двести тридцать седьмой, — раздался в эфире голос майора Семенова. — Мы на подходе, подлетное время — пять минут.

Я Двести тридцать первый, вас понял. Тридцать седьмой, работайте, мы прикроем.

Шесть штурмовиков, вырвавшись из каменного плена ущелья, обрушиваются на цель. Вниз уходит пара прикрытия, прочесывая НУРСами возможные места расположения зениток. А четыре штурмовика ложатся на боевой курс. Они уже над крепостью, точнее над тем, что от нее осталось. Секунда — и вниз летят полутонные бомбы объемного взрыва вместе с маленькими дымовыми бомбами. Дым не позволяет аэрозольному облаку рассеяться раньше времени, и на месте развалин вспыхивает огромное пламя взрыва. Облака мелких капелек зажигательного аэрозоля просачиваются в малейшую щель, в самый маленький закуток, а потом взрываются. Гигантская ударная волна крушит все на своем пути, пламя выжигает кислород в эпицентре взрыва. И в этот вакуум с огромной врываются новые воздушные массы, порождая новую ударную волну. Но эта волна уже направлена не в стороны, а вовнутрь. Бешеная скорость движения воздушных масс раскаляет их и обращает в пепел все, что находится рядом. Выжить после такого невозможно.

Немногочисленные зенитные установки, уцелевшие до этого, мгновенно умолкли после такой атаки. Штурмовики с ревом пронеслись над руинами крепости. Позади них таяли в небе магниевым огнем отстреленные тепловые ловушки. Вверху барражировали самолеты первой группы.

Я Двести тридцать седьмой, работу закончил, цель поражена.

Я Двести тридцать первый, вас понял. Возвращаемся на базу.

Штурмовики перестроились и двумя группами взяли курс на свой аэродром.

Они уже одолели почти половину пути, когда в кабинах тревожно запищали сигналы станций радиоэлектронной разведки, предупреждая об облучении чужими локаторами.

Расходимся! — успел крикнуть командир эскадрильи.

Строй штурмовиков разбился на пары, они стали выполнять маневр уклонения.

Внимание, пуск ракет!

И секундой позже:

Егор, у тебя ракета на хвосте!

Тридцать третий, за тобой идут две ракеты,– это сообщение прозвучало как приговор. Уклониться от ракет класса «воздух-воздух», особенно когда они выпущены внезапно, было почти невозможно.

Егор действовал стремительно, на уровне рефлексов, бросив самолет в отвесное пикирование и отстрелив последние, оставшиеся после боя над крепостью, тепловые ловушки. Одна из ракет взяла ложный след и взорвалась возле пылающей ярким магниевым огнем ложной цели. Вторая перенацелилась на самолет ведомого.

Серега, уходи! Уходи.

Но поздно. Егор видел, как штурмовик ведомого пытался повторить его маневр, но ракета шла за ним как привязанная.

Тридцать четвертый, катапультируйся! Катапультируйся!!!

На месте самолета Сергея вдруг вспух огненно-дымный шар. Во все стороны, крутясь, полетели обломки. Но за сотую долю секунды до взрыва, во вспышке сработавших пиропатронов кресло пилота выбило из кабины гибнущего штурмовика вслед за отстреленным фонарем кабины. Сноп искр, шлейф дыма, и вот уже белый купол парашюта колышется в поднебесье.

«Ну, слава Богу, катапультировался», — облегченно подумал Егор.

В эфире стоял сплошной мат.

Мать-перемать, что это было⁈ Что за… истребители?!!

Спокойно,– отозвался кто-то. — Это пакистанские «Фантомы», истребители F-4.

А дерзкие истребители уже унеслись прочь, растаяв в глубокой лазури неба.

Я Двести тридцать первый, имею одного сбитого в результате атаки пакистанских истребителей. Пилот катапультировался. Прошу выслать вертолеты поисково-спасательной службы в квадрат 12–27, прием. Повторяю…

Слышу вас, Двести тридцать первый. Высылаем вертолеты ПСС в квадрат 12–27, подлетное время — двадцать минут. Заворачиваем к вам пару «Крокодилов», они вот-вот подойдут.

* * *

Егор был вне себя от ярости. После прилета на базу он замкнулся в себе и ни с кем не разговаривал. Он рвался в Кабул, в госпиталь, хотел проведать друга, но постоянные вылеты не давали ему этого сделать. Он, во что бы то ни стало, хотел отомстить этим наглым истребителям, сбившим его друга. Он, в конце концов, тоже истребитель, и не из самых последних. То, что Су-25 все же не очень подходит для воздушного боя с истребителями, его не смущало.

Я этих гадов все равно достану! Я их в землю вгоню! — бушевал Егор. — Стервятники! Асы долбанные!

Ладно, Егор, не кипятись, — попытался, было успокоить летчика майор Семенов.

Ага, не кипятись! Эти гады Серегу сбили, а ты — «не кипятись».

Ну а что ты можешь сделать?

Есть у меня одна идея… — Егор изложил ему свои мысли.

Не-е, не получится, — замотал головой майор.

Получится — получится, — уверенно сказал Егор. — Пошли к командиру.

Сказано — сделано. Через несколько минут летчики уже стояли в кабинете командира эскадрильи.

Ну, рассказывайте, с чем пожаловали, — сказал подполковник Волков, пригласив офицеров садиться.

Товарищ подполковник, есть у меня одна идея… — волнуясь, начал Егор.

Подожди, дай-ка, угадаю, прервал его командир. — Твоя идея с 'Фантомами никак не связана? — он хитро прищурился.

Связана, — кивнул Егор.

Рассказывай.

Хочу их в землю вогнать.

Ну это я уже понял, но вот только как ты хочешь это сделать? Ведь ракет класса «воздух-воздух» у нас нет.

Все можно спланировать следующим образом. У нас осталось три самолета в звене, — при этих словах Егор состроил кислую гримасу. — На следующее задание можно вылететь втроем. Вы с ведомым возьмете стандартный боекомплект, а я — несколько модифицированный, — и, видя, что подполковник заинтересовался, продолжил. — Хочу поставить на свой штурмовик кроме подвесных топливных баков и реактивных блоков еще и подвесные контейнеры СППУ-22–01 с 23-миллиметровыми двуствольными пушками ГШ-23МЛ. И еще два таких же контейнера, но только подвешенных стволами назад. При чем встроенная 30-миллиметровая пушка и пушечные контейнеры, стреляющие вперед, должны приводиться в действие гашеткой на ручке управления одновременно. А контейнеры, обращенные назад — кнопкой отстрела ложных целей.

Смотрите, что получается. Мы взлетаем тройкой, выходим к объекту атаки.