— Этого забираем с собой, второй уже не жилец.

Наверное, они подумали, что попадание в спину было смертельным. Я не вырубился, просто закрыл глаза, но двигаться не мог. Было больно, но я слышал, как их шаги удаляются, попутно таща с собой Мейтона. Теперь у меня забрали Мейтона.

Я понимал, что они могут вернуться. Нужно было что-то сделать. Время работало против меня. Сквозь боль, мне удалось подняться, я посмотрел на свой бок и на ногу. С боку ткань штанов пропиталась кровью, и её станоаилось больше. На рубашке, её было меньше.

Надо было остановить кровь. Бинтов у меня не было. Я открыл рюкзак, достал одежду бедуинов, которую мы решили оставить на всякий случай, и начал её разворачивать.

Внезапно из костюма выпал разбитый бинокль, и я заметил, как в нем застряла пуля.

— Повезло тебе, Нилл, … пробормотал я сквозь стиснутые зубы.

С трудом сняв пояс с костюма, я обвязал его вокруг ноги выше раны, чтобы сделать жгут и остановить кровь. Руки дрожали, но я старался держаться.

Нож мне очень пригодился. Я нарезал несколько полосок ткани из бедуинской одежды, разрезал штанину, чтобы добраться до раны, и плотно намотал их, импровизируя бинты.

Боль отдавала в каждой клеточке тела. Я понимал, что надо уходить. Казалось, сил уже не осталось.

— Держись, …сказал я себе тихо, сквозь хриплое дыхание.

Когда перебинтовал ногу, я снял рубашку и сел, прислонившись к стене, закрыл глаза на несколько секунд. Потом я посмотрел на рану с боку, глубокая царапина. Я положил на неё кусок бедуинской одежды. Потом примотал длинной полоской ткани, с другого бока на узел, опоясав себя. Боль никуда не ушла, но в голове мелькнула мысль: «Я ещё жив». Мне хотелось уснуть, я словно проваливался в сон.

— Давай Нилл ты должен встать!!! — проговорил я вслух, опираясь на стул стоявший рядом.

С трудом я поднялся и уселся на стул. Я старался одеть окровавленную рубашку. Получилось. За окном была ночь, я сидел в пустой разбитой комнате.

— Куда теперь Нилл? …спросил я себя.

Мысли не могли собраться в кучу, словно в голове было несколько задач, которые все требовали внимания. Зажмурившись, ударил себя ладонью по лицу, чтобы хоть как-то прийти в себя. Мне надо к «ОАЭ» за линию фронта, с сопротивлением на вражеской территории оставаться опасно. Мысли опять накинулись на меня. Мейтон, Линда, Айли, Бэн, им все нужна была моя помощь, и мне нужна была помощь. Отчаяние, и безумие было одновременно в моей голове. В таком состоянии, я мало, что мог сделать для них. Даже сейчас сам себе не мог помочь. Я понимал, что пару мгновений и тут могут появиться солдаты, и тогда всё моя жизнь закончится. Мне хотелось спасти всех и себя тоже. Я словно раздвоился, часть меня была рациональная, а другая импульсивная.

— Хватит геройствовать Нилл, Пора уходить, Ты наигрался! …проговорил я себе под нос. — Давай вставай.

Я встал, стараясь не опираться на раненую ногу. Рюкзак лежал рядом. Проклятый рюкзак, который принял пулю вместо моей спины. Вытащив из него немного воды, я сделал небольшой глоток, чтобы не тратить лишнего.

Путь к «ОАЭ» мне казался бесконечным.

Каждый шаг давался мне с трудом, как будто, кто-то невидимый держал меня за ногу, останавливая. Но сейчас цель была ближе: лагерь бедуинов. Единственный шанс, маленькая надежда чтобы выжить. Надо уйти из Энлага. Меня могли обнаружить «АНМ», или кто-то из местных мог донести им.

Я закинул рюкзак на плечи. Вес не казался большим, но давление на рану с боку и ногу заставляло морщиться от боли. Каждый шаг отзывался пронизывающим уколом в ноге, и жжением в боку, но я шел. Тихо, не издавая лишних звуков, я постарался спуститься в низ, к столовой. В открытом шкафу на кухне я заметил бутылку «Бурбона». Зашел на кухню и взял с собой, положив в рюкзак. Потом тихонько, вышел из дома, окинул взглядом тёмный двор. Подойдя к забору, с трудом перелез через него, тяжело опустившись на другую сторону.

Стараясь уйти, я все время смотрел вперед, под покровом ночи, двигаясь дальше от города. Свет фонарей, горевших на улицах Энлага, ещё был близок, но я знал, что с каждой минутой, дистанция между нами увеличивается.

— Иди, Нилл, иди, не останавливайся, не оглядывайся. …пробормотал я себе, стиснув зубы от боли.

Мысленно я снова и снова возвращался к своей дилемме: как освободить всех, как помочь. Но, эти мысли я старался пресечь.

Нога ужасно заболела. Бок тоже. Я остановился, облокотившись спиной о ствол дерева. Если бы я сел землею, то, скорее всего, уже не встал бы. Боль разъедала меня, но я уговаривал себя двигаться дальше. Я скинул рюкзак, вытащил бутылку, открыл сделав глоток. И немного налил на ткань, закрывающую рану на боку. Жидкость попала на рану, резко начало щипать. Пекло ужасно, но я стоял и терпел. Вскоре жжение в боку стало меньше. Я сложил всё в рюкзак, и закинул его на спину. Отодвинулся от дерева и пошёл.

Я медленно, шёл как мог вдоль лесной полосы, стараясь держаться подальше от открытой зоны. Нога болела всё сильнее, и каждый шаг давался с трудом, но останавливаться было нельзя. Лес казался спасением, тёмным, густым, укрывающим. Позади меня ещё виднелись огни Энлага, но я был достаточно далеко, чтобы не слышать звуков города.

В какой-то момент силы начали покидать меня. Облокотившись на дерево, я остановился. Жжение в ноге стало невыносимым, рана напоминала о себе с каждым движением. Я не мог позволить себе сидеть долго. Ночь укрывала меня, но она же могла стать ловушкой. Опираясь на толстую палку, найденную по пути, я двинулся дальше.

С первыми лучами солнца я нашёл маленькую поляну, где можно было перевести дух. Оставаться здесь днём было опасно, но мне нужен был отдых. На поляне росли кусты с ягодами. Я сорвал несколько штук, осторожно попробовал. Они сладкие на вкус, я закинул несколько горстей в рот, чувствуя, как медленно возвращается энергия.

Осмотрел рану на ноге. Открыл бутылку и сделал глоток. Немного отдохнув, я перевязал рану на ноге. Ткань была пропитана кровью, но я знал, что это лучшее, что у меня есть.

Шёл третий день пути, и мои запасы воды подошли к концу. Путь казался мне бесконечным, я думал, что это напрасные действия. Мне нужно было добраться до лагеря. Даже если я умру, то хотя бы с людьми. Утром я услышал звук ручья. Это был