чистый, звонкий шум, который стал для меня подарком судьбы. Добравшись до воды, я наполнил флягу и хорошо умылся. Ощущение прохлады на лице, вернувшемся ко мне в жизнь. Я осмотрел рану на ноге, она кровоточила, выглядела не очень хорошо. Рана на боку вроде стала подсыхать, но всё равно болела если я сгибался. Или кожа натягивалась, когда я поворачивался торсом. Нарезал ещё тряпок, чтобы перебинтовать ногу. Окровавленные тряпки постирал и посушил. Отдохнув и собравшись с мыслями, решил продвигаться дальше вдоль ручья. Река, могла бы дать мне, возможность уйти от собак если меня будут вдруг искать или хотя бы дать возможность утолить жажду.

Пройдя несколько часов, я заметил дорогу, ту самую по которой должны были ездить бедуины. К этому времени я уже научился более-менее ориентироваться в лесу получая опыт с каждым шагом. Орехи, ягоды, дикие яблоки, всё это стало моим спасением. Но сил стало всё меньше. Ночами было холодно, и я не мог долго спать, боясь заснуть слишком глубоко и не проснуться. Ночь сменилась утром, и в голове звучала одна фраза, «Нилл тебе пора идти»! Но вставать не хотелось. Я будто немного задремал. Во сне я увидел Виолет, которая склонилась надо мной, гладя по шеке, говорила:

— Нилл, не время умирать! Давай, вставай ты сможешь. …её голос отдавался эхом.

Я открыл глаза. Повернулся на бок и медленно уперевшись на другую ногу приподнялся, держать за дерево. Встал. Взял рюкзак и двинулся в путь.

Днём я услышал звуки, которые заставили меня замереть. Треск веток, тяжёлые шаги. В нескольких метрах от меня прошли дикие кабаны. Я затаился за стволом дерева, едва дыша, чтобы они меня не заметили. После того как кабаны прошли, я ускорил шаг сквозь боль, чтобы уйти от них подальше. Адреналин заставил меня двигаться быстрее, но после этого я едва мог идти. Я психовал, уговаривая идти и не останавливаться. Я задавал себе вопросы, «зачем мне всё это», но не находил ответов. Всё, что раньше было мне дорого превращалось в боль и потери. Уныние накрывало меня, но что-то, давало мне сил идти, просто двигаясь не задумываюсь о боли и проблемах.

С каждым днём путь казался бесконечным. Лес был одинаковым: те же деревья, те же звуки. Иногда я думал, что кружусь на одном месте. Только поднимающееся и опускающееся солнце, светило мне с надеждой своими теплыми лучами, после каждой холодной ночи.

Я не знал какой день брожу по лесу. Медленно двигался, с трудом перенося ногу. Каждый шаг дает острой болью. В какой-то момент я почувствовал, что большего не могу. Я упал на колени и заплакал, но собравшись с духом с трудом поднялся, опираясь на палку. «Ещё немного, Нилл», … твердил я себе.

В какой-то момент лес начал редеть. Впереди показались признаки жизни: дым костра, слышались голоса. Моё сердце закололось быстрее. Я сделал ещё несколько шагов, увидел палатки, быков, людей, снующих между шатрами. Это был лагерь бедуинов. Я упал на одно колено опираясь на палку, слёзы радости побежали по моему лицу. Глядя на всё это, возникло чувство облегчения, закат и радость смешались в одном мгновенье, которое накрыло меня внутри. «Вот он, лагерь» …прозвучало в моей голове, я вытер слезы рукавом, опять поднялся и пошёл к ним.

Мои шаги были быстрее, словно я чувствовал сейчас упаду без сознания если остановлюсь. Я приближался к лагерю с другой стороны. Кусты были мне по пояс, я думал, что если упаду тут, то меня уже не заметят.

— Эй, кто нибудь!! …старался я крикнуть по громче, махая рукой, чтобы привлечь внимание. — Эй, помогите! …шёл я, волоча ногу.

Наконец меня заметили. Несколько бедуинов стояли радом друг с другом. Один стал показывать пальцем в мою сторону и что-то, говорить остальным. Наконец я увидел, что они направились в мою стороною. Моя голова стала кружиться, я ощущал, что мгновениями куда-то проваливаюсь в темноту. Старался идти и держался на ногах. Бедуины подходили ближе ко мне.

— Помогите мне, помогите! — … бормотал тихо я, чувствуя, что сейчас отключусь. Ноги почти не слушались меня, я запнулся и упал на спину, мои глаза закрылись. Волна покоя и расслабленности накрыла меня. Я не ощущал тела словно уже во сне.

Передо мной появилась Виолет, мне стало спокойно и тепло. Она коснулась рукой моего лица, и сказала.

— Нилл, тебе надо открыть глаза, открой глаза Нилл.

Мне было так хорошо, но моё лицо ощущало прохладу и дискомфорт. Мгновение и я словно вернулся из чудесного спокойного места в суровую реальность. Приоткрыв глаза, я видел только очертания людей, стоявших надо мной. Они что-то говорили на непонятном языке. Сознание вернулось, вспомнил что я добрался до лагеря бедуинов.

— Геуд аль Зеид, Геуд аль Зеид, Айна Зеид, Айна… медленно говорил я уставшим голосом, почти не различая лиц и очертаний стоявших надо мной людей. Я ощущал, что опять сейчас провалюсь в пустоту. Мое тело мало что ощущало. Боль в ноге не была такой яркой.

Бедуины переговаривались между собой, их голоса звучали тревожно, но я не понимал ни слова. Один из них надвинулся надо мной. Он поднял руку и что-то громко крикнул кому-то. Мои глаза закрылись, но я всё ещё слышал и чувствовал.

Чувствовал, как меня аккуратно приподняли и положили на что-то мягкое. Моё тело как будто перестало быть моим. Единственное, что осталось — это осознание того, что я всё-таки добрался. Кто-то положил ко лбу влажную ткань, холодные прикосновения заставили меня вздрогнуть. Звуки голосов стали тише, слова сливались в поток звуков. Мир вокруг меня померк.

Глава 17

Я почувствовал, боль в ране на ноге, это заставило меня пробудиться. Чувства медленно возвращались. Сквозь веки, просачивался мягкий свет. Я ощущал, что некто прикасается к моей ноге, и трогает рану. Потом кто-то сдавил ногу вокруг раны. Боль была невыносимая.

— Ммм…застоная я, жмурясь, стиснув зубы.

Еле приоткрыв веки, я увидел девушку, которая что-то делала с моей ногой. В шатре бедуинов пахло дымом, доносящимся с улицы. Мне было тяжело шевелиться, тело не слушалось. Девушка мельком посмотрела на моё лицо, и стала бинтовать ногу. Рана пульсировала чувствовалась опухоль на ноге. Я увидел, что бок мой перемотан, а сам я лежу раздетый на матрасе, под одеялом.

— Ваша рана загноилась, я её промыла. …спокойным и приятным голосом произнесла она. — Я положила заживляющую мазь. Будем надеется, что воспаление уйдет и рана быстро затянется.

К моему удивлению,