было жестоко с моей стороны. Но мне очень страшно и одиноко.

После этих слов Тончжу расплакалась. Я не знал, как реагировать. Я впервые видел ее в слезах.

– Знаешь, почему я просила родителей усыновить мальчика примерно моего возраста?

– Наверное, чтобы тебя чему-то научили по школьной программе и следили, как бы ты не наделала глупостей.

В ответ она медленно покачала головой и продолжила:

– Нет. Совершенно не для этого.

– Тогда для чего?

– Я хотела, чтобы у меня были общие с кем-то воспоминания. Из детства я не помню ничего, кроме визитов к врачу. Но ведь так быть не должно. Человек должен помнить что-то хорошее и настоящее. День моей смерти все ближе и ближе. Я все чаще вспоминаю младшего брата. Но я не могу сказать родителям, что дни мои сочтены. Поэтому говорю тебе. Я хочу жить как обычный человек. Для этого я и позвала тебя.

Слезы лились из ее глаз. Я никогда прежде не видел ее слез. Я думал, психически больные люди вообще не плачут. Но оказалось, они такие же, как мы. Смахнув слезы, сестра продолжила:

– Сначала я и тебе не планировала ничего говорить. Хотела уйти тихо. Скоро суд. И я больше никогда не увижу солнечного света. А я даже на свидании ни разу не была. Вот такая у меня жизнь.

Моя реакция не заставила себя долго ждать:

– Ты не права. Послушай, твоя жизнь не такая.

Моя сводная сестра немного успокоилась и произнесла:

– Когда ты будешь стоять на пороге перед лицом смерти, ты меня поймешь. Поймешь мое душевное состояние. Читал новеллу «Последний лист» ?[9]

– Нет. Не читал.

– Главная героиня новеллы – молодая художница. Тяжело заболев, она решила, что умрет, когда с видневшегося в окне плюща упадет последний лист. Она была уверена, что, когда этот лист упадет, ее жизнь закончится. У меня такие же чувства.

Тончжу встала и подошла к окну. В этот момент произошло настоящее чудо. На стене одного из домов напротив, видневшегося через окно комнаты, в ярких лучах солнца мелькнул маленький одинокий зеленый листок. Тончжу стояла перед этим листком, как жертва трагической любви.

– Я обязательно прочитаю «Последний лист»…

Тончжу кивнула.

– Пообещай, что никому не расскажешь о моей болезни. Родители не должны знать. И у меня к тебе еще одна просьба.

– Какая?

– В нашей комнате в ящике моего письменного стола лежит заключение врача. Я получила его весной. Сожги его. Если родители найдут документы после моей смерти, им будет еще больнее. Я умру в тюрьме. Но я ни о чем не жалею. Жизнь моя была короткая, но яркая. И я очень рада, что встретила тебя. Только выполни мою просьбу.

– Не говори так.

У меня на глаза навернулись слезы. И в этот момент раздался сигнал, оповещающий о завершении свидания. Тончжу встала в состоянии вселенского спокойствия Будды. Выходя из комнаты, она ни разу не посмотрела на меня.

Первое, что я сделал по возвращении домой, – нашел новеллу «Последний лист» и прочитал ее. Книга стояла на полке в шкафу. Это была история о молодой художнице, которая жила в Нью-Йорке в квартале Гринвич-Виллидж. Из-за воспаления легких состояние ее здоровья становилось все хуже и хуже. Джонси уже смирилась с мыслью о том, что скоро умрет. Она внушила себе, что ее жизнь остановится, когда упадет последний листок плюща. Сосед девушки, пожилой художник, нарисовал на стене новый листок, сделав его вечнозеленой надеждой для молодой девушки.

Я дочитал до конца, закрыл книгу и не смог сдержать слез. Две девушки переплелись судьбами. Джонси переживала этот страшный этап своей жизни, находясь у себя дома. А моя приемная сестра вынуждена встретить свой последний час в тюремной камере. И это цена за преступление, которого она не совершала. Это было несправедливо.

Я открыл ящик стола и нашел медицинское заключение. Там было указано имя, регистрационный номер, адрес пациента. В названии болезни значилось «Рак. Четвертая стадия». Все так, как она рассказывала. Это вызвало у меня сочувствие к Тончжу.

Бедная девочка. А я ничего не знал.

Читая медицинское заключение, я пытался понять поведение ее родителей и не мог найти ему оправдание. Госпожа Нам все больше отдалялась от своего мужа. А он, в свою очередь, все больше и больше уходил в себя. Однажды я очень аккуратно спросил его:

– А что будет, если вы больше никогда не увидите свою дочь?

Юн Чанпхаль вскочил и спросил меня:

– Что за странный вопрос? Что значит – никогда больше не увидите свою дочь?

Я тут же вспомнил просьбу сестры не рассказывать ничего родителям и перевел разговор на другую тему:

– Ваша дочь в тюрьме. На свидания к ней хожу только я. Вот и получается, что вы ее не видите.

– Я пойду с тобой. Буду стоять за дверью. Она не хочет меня видеть. Это и понятно. Кому нужен такой отец, как я.

Мой приемный отец больше не излучал той привлекательности, как раньше. Если Тончжу приговорят к смертной казни и она умрет в камере года через два-три, вся семейная идиллия лопнет, как мыльный пузырь. Я должен это предотвратить. В этот момент я вспомнил слова директора детского дома:

– У всего есть своя причина. В том, что люди живут на земле, в том, что на ней живут и животные. Даже в маленькой травинке есть свой смысл. Горы – это горы. Реки – это реки. За некоторых людей нужно крепко держаться, а некоторых лучше отпустить. Делайте все от вас зависящее для построения прочных связей и взаимоотношений.

Он произнес эти слова в день, когда ему в двадцатый раз отказала девушка.

Испытания даны нам для опыта. У всего есть своя причина. Ничего не происходит просто так: ни расставание с девушками, ни усыновление. Все взаимосвязано. Директор в очередной раз пережил отказ женщины. Может, как раз для того, чтобы я сегодня кое-что осознал, открыл для себя всю правду и помог приемной сестре. Я решил докопаться до истины и спасти ее. Я буду тем художником, что нарисует для нее последний листок.

– Сегодня день посещений? Я пойду.

Я произнес эти слова еще до того, как мне предложили навестить Тончжу. Госпожа Нам, надевая куртку, ответила:

– Мы с дочерью должны поговорить с адвокатом.

Похоже, родители решили взять государственного адвоката в рамках закона о бесплатной юридической помощи. Одни не соглашались защищать сестру из-за искусственно созданной ужасной репутации, а другие, готовые это сделать, просили огромную плату за свои услуги.

– Я должен с ней поговорить. Это очень важно.

Моих доводов оказалось достаточно, чтобы я отправился на третье свидание в следственный изолятор.

– Видишь? Я пришел.

Тончжу никак не могла сфокусировать на мне свой взгляд. Представляю, сколько она всего передумала за это время. Но я все для себя решил. Буду говорить только правду. Я должен перед ней извиниться.

– Прости меня, пожалуйста. Все случилось из-за меня. Да, я выпил проклятой настойки и все рассказал полицейским. Но на самом деле есть кое-что еще. Решающая улика. Следы от кроссовок в доме старика Кима. Это я оставил следы. В ту ночь я пришел в его дом в твоих кроссовках. Он забрал одну вещь, которая принадлежит мне. Кольцо, подаренное мне мамой. В день, когда мама привела меня в детский дом, она подарила мне свое кольцо. Оно для меня большое, и я носил его на шнурке на шее. Кольцо слетело и упало на землю, а жулик Ким украл его. Я хотел вернуть кольцо, но у меня ничего не получилось. Пришлось идти и забирать самому.

– Это ты его убил? – последовал ее вопрос все с тем же безжизненным взглядом.

Я покачал головой:

– Конечно, нет. И ты это знаешь. Я трус и не способен на