слово дошло до потасовки. Чужих было двое и старше, отчего «великодушный господин», случившийся рядом, не погнушался их разнять. Сначала чародейскими щитами разделил, потом взял по старинке за уши.

— Они ужами завились, поганцы! — с гордостью вставил и сам пострадавший. — Господина даже мало што не обнесли, часики потайно кармана вынули, на землю брякнули. А он заморским гадинам — рраз чарами по темечкам! Насилу ноги унесли. Вперед будут умом раскидывать, на кого кулаками чесать!

Мальчишка запыхался от своего красноречия и с благоговением уставился на мага. Соратники тоже смотрели на картографа с растущим любопытством. Оскарис — балагур, в глаза несущий разную вульгарщину — неловко отводил глаза и рдел.

— Сказал уже, забудьте, — отмахивался он, но было поздно — команда щурилась и потешалась от души. Тонкой улыбкою облекся даже всегда загробный Ирдис.

— Подумать только! Валентин Оскарис по ночам тайком спасает отроков! — не удержался он. — А ухмылок-то по меньшей мере на полк сердцеедов!

Картограф негодующе зыркнул на своих почитателей — спасибо, услужили! Те перестали бить челом, и старший смутно распознал свою осечку.

— Разве нам не возносить такое сострадание? — потщился оправдаться он. — Первый день только пристали к порту, а не отворотились защитить чужое чадо…

«Первый день! — встрепенулся Рауль. — Первую ночь!»

— Подите вон! — простонал Оскарис, ставя локти на стол и роняя в ладони лицо. — Пока такое сострадание меня случайно не покинуло!

— Себя не пощадили, разбили часы свои ценные… — все причитал половой, но уже отступив на полшага.

— Вот! — в попытке уже откупиться от этой хвалы картограф достал из кармана часы на цепочке с уродливым длинным расколом стекла. — Держите на память — и больше ни слова!

Рауль подался вперед и в последний миг успел заметить время — на циферблате замерло «половина первого». Если принять, что стрелки перестали двигаться в момент удара — то почти сразу после расставания в беседке Оскарис был у парусной мануфактуры, на восточном краю города.

Пусть Арсис невелик, но быть одновременно и на западе, на Дивинском мосту, ему было бы довольно затруднительно.

Картограф никак не мог бы в ту ночь сбросить навигатора в ледяную реку.

«Хотя бы что-то, — выдохнул Рауль, взглянув на картографа, как на старого приятеля. — Но еще четверо!»

Половой хотел опять забормотать и отказаться, но последнее: «Исчезни!» вместило столько тоски, уже переходящей в злость, что он покорно взял часы и, пятясь, удалился.

Через три шага сын вывернулся из его руки и шмыгнул на улицу, сам уже дыша негодованием — вот так вылез! Тот маг, за которым велела следить барышня, его теперь запомнит — опасно стало исполнять работу! Еще раз заметит — плечами пожмет, но третий раз — точно раскусит и надерет неповинные уши. Отцу хорошо — еще часами господскими разжился, а сына невзначай лишил прибытка!

Наблюдая за их удалением, интендант внезапно явил оживление делового характера — за одним из дальних столов нашелся знакомый купец. Ирдис немедленно занялся вопросами своих поставок и утащил за собой капитана — «Удачно совпало, как раз грамоту о приобретении пеньки подпишете».

Чайная, устроенная тут в первую очередь для торга, сейчас же предоставила чернила, и Ирдис утопил беднягу капитана в своей канцелярской рутине.

Команда шхуны между тем продолжила изрядно забавляться. Рауль и в себе обнаружил готовность к улыбке, а Мартьен, донимаемый картографом давно, источал неприкрытый сарказм.

— Признайтесь, Оскарис, вы сами подкупили тех разбойников? За вашим подвигом смотрели чьи-нибудь участливые глазки?

Убедившись, что просить все забыть бесполезно, картограф стал сверкать зубами и отшучиваться, мало помалу отводя разговор от себя.

— К несчастью, глазки остались в саду, — признался он, — да и наблюдали в тот первый вечер не за мной, а кое-кем из лейтенантов.

Мартьен приподнял бровь и тронул ус невольно, но картограф на сей раз явил усмешку сам:

— И не за тобой, Мигель, поменьше задавайся. Барышням надо, чтобы драма и трагедия! Ты часом не для этого нырнул с моста, Рауль?

Первый навигатор удивленно обернулся и получил лукавый взгляд поверх очков.

— Нисколько не для этого, — ответил он, пытаясь не ввязаться в этот диалог. — Уж куда мне соперничать с вами.

— Хитрец, — Оскарис погрозил ему пальцем. — Играешь тут невинность, а сам тогда, после поломки усилителей — каков!

— О чем вы? — все так же озадаченно переспросил Рауль.

Он тоже заподозрен в саботаже? Он, который сутками чинил «УЛ», не спал ночами?

— Ты ведь умышленно тогда Нерине не ответил! — подмигнул картограф, как будто не сердясь, а восхищаясь техникой соперника. — Я все эти приемы знаю, нашего времени герой!

У Мартьена это приписное мастерство не вызвало благоговения, а только напустило тучу на его чело.

— Лейтенант наш себе на уме, — отметил он почти с презрением.

— Уверяю, ничего такого не желал! — Рауль невольно защищался. — Это бессмысленно и глупо.

— Бессмысленно? Как же!

Подвиг Оскариса уже забыли, так что он совсем расслабился, откинулся на спинку стула и отбил по столу дробь веселого марша:

— Клянись тогда, что больше ты ее не видел.

Рауль уже собрался подтвердить, как вспомнил мимолетную позавчерашнюю встречу у лавки заморских сластей.

— Один раз, — почти смутился он. — Совсем случайно.

Оскарис открыл свою ладонь и широко указал ей на героя, как будто призывая Мартьена и лекаря Алваро в свидетели своей догадливости:

— Что я вам говорил? Рауль непрост! Наши провинциальные звезды плохо переносят невнимание — Нерина Нортис уже ищет встречи с ним.

— Это низко, Дийенис, — скривился Мартьен. — Вы или барышню оставьте, или не стройте перед нами вид младенца!

— Мне не в чем виниться, — начал закипать Рауль, в который раз оговоренный без малейшего проступка.

— Это несете, когда она за вами уже цыпленком бегает? Перед кем вы рисуетесь здесь?

Рауль нашел между лопаток неприятный холод.

— Леди Нерина не бегает за мной, лейтенант Мартьен, — проговорил он медленно и гневно.

— Когда догонит и повиснет, тоже будете все отрицать?

Мартьен уже не уводил свой взгляд, взирая остро и враждебно. Холод по спине Рауля стал сильнее, а кровь, напротив, бросилась к щекам. В голос пробралась угроза, к которой отчужденный навигатор очень редко прибегал.

— Извольте говорить о леди Нортис в подобающем тоне.

Половой, стараясь оставаться невидимкой, принес на подносе шесть глиняных кружек. Те различались меж собою только формой трещин, но опытный податчик помнил заказ назубок и расставил: Мартьену брусничный компот, все прочим — жаркий сбитень, хотя по цвету их недолго спутать. Густой медовый дух поднялся над столом, но, как ни лез без спросу в нос — не размягчил сердца и на секунду. Убрался половой еще