на последствия лечения. Так же произошло со многими, кто видел Рэйми только мельком. Для многих из нас все негры на одно лицо. А что уж говорить про чернокожих со шрамом – ведь он и запоминается в первую очередь. Думаю, Свиту не без вашей помощи удалось таким образом обмануть чиновников из военного ведомства. А изменение подписи можно было легко объяснить изувеченной рукой. Свит работал на одном из ваших предприятий, мистер Роббен. Кому как не вам было проще всего перевезти его из Оклахомы и выдать за Рэйми.

– Все это глупые инсинуации, Стин. Вы что, думаете, я лично знаю каждого работника моих заводов? Да у меня десятки предприятий и лабораторий только в США. И зачем бы мне помогать этому Свиту обманывать нас же самих и выдавать себя за нашего зятя?

– Ответ очевиден, вам не кажется? Чтобы все думали, что Абрахам Рэйми жив. Что-то произошло в тот момент, когда он приехал забирать свою дочь, не так ли? Не так ли, миссис Роббен? – спросил я Эллен.

Глава 45

– Не понимаю, о чем вы говорите, – спокойно сказала она.

– Насколько я помню, именно вы тогда жили здесь с Пиппой. Ваш муж и его помощник были в Вашингтоне, Кристиан с семьей в Бостоне. Вы повздорили с Рэйми и убили его?

– Какой бред! Я вам все уже рассказала. Эйб действительно приехал, чтобы забрать Пиппу. Но он был разумным человеком. Мы обсудили ситуацию, и я предложила ему остаться в одном из коттеджей, пока он не поправится.

– Забавно, что вы называете его Эйбом. Тина в своих письмах называла мужа полным именем, Абрахам. Так же называл его и Вирджил Гаррисон, когда вспоминал о настоящем Рэйми. Когда же речь шла о самозванце, он тоже называл его Эйб. Впрочем, к покойному мистеру Гаррисону мы еще вернемся.

– Я даже не буду это комментировать. Не помню, кто первый назвал зятя Эйбом. С тех пор так и повелось. Моего мужа тоже далеко не все называют Вимом.

– Мы больше не обязаны это выслушивать, Стин, – подвел итог бывший сенатор. – Даже если этот человек и правда был… Лероем Свитом, в чем я вовсе не уверен, у вас нет никаких доказательств, что этот подлог имеет отношение к одному из нас. И где, черт возьми, тогда настоящий Абрахам Рэйми?

– Я видела… – неожиданно заговорила Пиппа, смахнув слезы с глаз. – Мне всегда казалось, что это был просто сон или дурной кошмар. Как будто я еще маленькая, но уже хожу, вся мебель мне кажется огромной. А папа лежит на ковре в… доме дяди Криса. Я помню эти цветочные обои в гостиной. У него какая-то марлевая повязка на щеке и еще одна повязка закрывает один глаз. Он одет в светлую военную форму, и через ткань проступает красное пятно… Я знаю, что это папа, и знаю, что в него стреляли. Я почти забыла об этом видении, но оно вновь вернулась, когда я увидела… мистера Гаррисона в вашей конторе. Бабушка тогда взяла меня на руки и отнесла обратно в большой дом по тропинке. Мне дали теплого молока, а потом сказали, что мне все это приснилось. А потом папа… приехал снова.

Пиппа уткнулась в плечо Алана и тихо заплакала.

– О, господи, – выдохнула Эллен. – Хорошо, мистер Стин, вы раскопали эту ужасную историю. Ну и что нам теперь делать? Это была самооборона. Я была тогда одна в доме с малышкой, а Рэйми приехал без предупреждения и начал… на меня кричать. Он обвинял нас с мужем, что мы допустили смерть Тины. Сказал, что не позволит дочери расти с такими бездушными снобами. Честно говоря, я была в таком ужасе, что уже не помню, что именно он говорил. Мне кажется, он был на взводе. Хотел силой забрать дочь и уехать. Он… ударил меня. И отшвырнул в сторону. Я действовала инстинктивно: побежала в кабинет, где в ящике стола хранился пистолет, и наставила его на Эйба. Сказала, чтобы он не смел приближаться к Пиппе, пока не успокоится. Возможно, я пригрозила ему судом и обвинением в нападении, потому что он снова бросился на меня. Мне пришлось выстрелить…

– Бедная Эллен, что ей пришлось пережить, – тихо сказал Вим. – Она позвонила мне тем же вечером в панике в Вашингтон, рассказала, что произошло. Мы с Мортоном немедленно вылетели в поместье.

– Но почему вы не обратились в полицию? Ведь если это была самозащита, все можно было бы объяснить, а не устраивать этот спектакль.

Вим Роббен молчал долгую минуту.

– Все не так просто, Стин. В тот момент я еще был сенатором, и стоял вопрос о моей репутации. Если бы началось официальное расследование, я оказался бы в центре скандала. Это было совершенно неприемлемо в тот момент, потому что от моего голоса зависел ряд важных законопроектов. Моя жена прекрасно это понимала, поэтому позвонила сразу мне. Каюсь… это я попросил ее ничего не предпринимать до моего приезда. Надо было быстро что-то решать. Если бы Рэйми… просто исчез, со временем могли бы возникнуть вопросы. Он мог сообщить своим друзьям, что поехал к нам. В кармане его формы мы нашли договор на аренду дома. Мортону пришла в голову идея, что можно найти кого-то, кто временно сыграет роль Рэйми. Заберет вещи у домовладелицы, уладит все формальности с военным ведомством. Мортон просмотрел все отчеты о несчастных случаях на наших заводах и нашел этого парня, Лероя Свита, которому обожгло лицо и руки. Для нас это был идеальный кандидат. Мортон… избавился от тела Рэйми. Теперь отступать уже было некуда. Я вернулся в Вашингтон на следующий же день, а Мортон отправился в Талсу, побеседовать со Свитом. Конечно, тот согласился. Мы обещали ему, что займемся его лечением, а также заплатим ему пять тысяч долларов через три месяца, когда он сыграет роль Абрахама Рэйми. Потом он должен был взять деньги и навсегда уехать из Калифорнии, подписав отказ от опекунства над Пиппой в пользу нас с Эллен. Через пять лет по закону штата мы бы официально объявили Рэйми умершим. Таков был план.

– Однако Свит никуда не уехал, а продолжил прикидываться Рэйми.

– В любом хорошем плане случаются роковые ошибки. Этой ошибкой стала Пиппа. Прости, что так говорю, дорогая, но мы старались и в первую очередь ради тебя. Ты была очень травмированным ребенком, скучала по матери и неистово ждала, когда наконец увидишь своего папу. Потом… ты видела, как… Эллен пришлось в