шире, а не о картофеле в мундире и супах. Пусть каждый возьмет то, что хочет. Я угощаю.

Со всех сторон послышались возгласы «Нет-нет!», «Ты не можешь», «Давайте разделим».

Но Битси и слышать ничего не хотела:

– Я настаиваю. Я вас угощаю.

Софи закрыла меню.

– Мы с Гейл возьмем просто овощной салат.

С каждого угла стола послышались стоны. Гейл печально опустила голову.

– Ерунда! – отрезала Битси. – Мы же собрались повеселиться и вкусно поесть. Гейл, не будь такой скучной, как эта зануда. Как насчет прекрасной паэльи из лобстера?

Это было одним из самых дорогих блюд в меню. Гейл с жаром закивала. Никто не заметил, как дамы из детективного агентства тайком обменялись взглядами. Они надеялись, что этого лобстера купили, а не украли из сетей бедного рыбака во время ночной вылазки.

– А ты что будешь, Дэйзи? – спросила Фиона.

– Морского окуня. Пожалуй, я стану пресвитерианкой[50], – решила она.

– Думаю, ты имела в виду пескетарианкой[51], – заметила Сью. – Если, конечно, ты не собираешься присоединиться к шотландской реформаторской церкви.

– Мой отец был пресвитерианцем, – выпалил Фрэнк. – Ничего плохого в этом нет. И нам надо заказать напитки.

– А разве пресвитерианцы не трезвенники? – уточнила Сью.

– Я не пресвитерианец, поэтому хочу выпить. – Фрэнк перехватил Маркуса, который только что принес заказ за соседний столик. – Мы бы хотели заказать напитки. Пинту «Пальца епископа», пожалуйста.

– К сожалению, у нас такого нет, – ответил Маркус.

– А «Холм Дорсета»?

– Прошу прощения? – уязвленно переспросил Маркус.

– Это настоящий эль[52], – закатил глаза Фрэнк.

– Нет, такого тоже нет.

– «Локоть скрипача»?

– Нет.

– «Вихор чернокнижника»?

– Нет.

– «Щекотка йомена»?

– Нет.

– «Обмывки Бетти»?

– Нет.

Фиона не сомневалась, что сейчас эти названия он выдумывает.

Фрэнк неодобрительно цокал языком, когда Маркус отрицательно качал головой в ответ на все более странные названия.

– У меня в пляжном домике настоящего эля больше, чем у вас тут.

Фиона прямо чувствовала, как Маркусу хочется ответить: «В таком случае почему бы вам туда и не отправиться», но он сохранил свой профессиональный тон:

– Боюсь, у нас есть лишь то, что указано в меню: «Перони», «Фостерс» и «Гиннесс».

Фрэнк хмыкнул:

– В таком случае, думаю, «Гиннесс» подойдет.

После небольшой задержки из-за Фрэнка напитки потекли рекой – как и разговор, приправленный взрывами смеха, иногда доходившего до слез. Прошлые выходки Битси тоже вызвали громкий хохот. Она рассказывала историю за историей про знаменитостей и элиту, с которыми она встречалась, а потом что-нибудь вытворяла – и это что-то, как правило, заканчивалось тем, что она шла домой в мокрой одежде или потеряв туфли или просыпалась на другом конце света и понятия не имела, как там оказалась.

– Так что я всего лишь планировала перекусить, выпить бокальчик-другой в местном баре, а потом каким-то образом проснулась вся в саже, на лайнере «Королева Елизавета II»[53], который плыл на Багамы.

– Великолепный корабль, – заметил Фрэнк, не совсем уловив суть истории.

– А как ты туда попала? – удивилась Дэйзи.

– Ну последнее, что я помню, – как виделась с кем-то из Spandau Ballet[54] – нет, это был один из их администраторов. Мы подначивали друг друга залезть в один из дымоходов.

– Дымовую трубу судна, – поправил ее Фрэнк.

– У тебя были неприятности? – забеспокоилась Дэйзи.

– Еще бы! Получила пожизненный запрет на посещение любых круизных лайнеров. В этой среде слухи распространяются со скоростью пожара. Администратор потерял место. Сейчас работает в магазине «Тимпсонс».

Принесли еду, и тут же все достали телефоны. Дэйзи, Софи и Битси сделали несколько снимков аппетитных блюд с разных ракурсов, чтобы потом выложить в соцсети.

– Маркус, душечка, выглядит божественно! – воскликнула Битси. И пахло тоже просто великолепно.

– Всегда к вашим услугам, – ответил он. – Приятного аппетита!

Зазвенели о тарелки столовые приборы. Фиона ткнула вилкой гребешок, съела целиком и не смогла сдержать стон блаженства от вкуса тающего на языке нежного моллюска, обжаренного в чесночном масле.

Разговор неизбежно перешел на Берил и Стива.

– Я был просто поражен, так вам скажу. – Фрэнк отодвинул тарелку, проглотив свой стейк с жареной картошкой буквально в три укуса. – Уже много лет знаю эту пару и никогда бы их не заподозрил.

– Как сейчас обстановка на косе? – спросила Фиона.

– Ну мы крепкие ребята, – ответил Фрэнк, будто они были отрядом в Дюнкерке. – Нас из колеи надолго не выбить.

Разгорелись споры на тему безопасности на косе, и Фрэнк неизменно превозносил преимущества усиления контроля и в который раз повторял свою идею об устройстве контрольно-пропускного пункта на пляже.

– Никто бы не стал делать глупости, потому что в любой момент можно было узнать, кто где находился.

– Если только это не дрон с огнеметом, – указала Сью, заметив изъян в плане.

– Да, но…

Не успел он закончить возражение, как Дэйзи, вопреки своему характеру, его перебила:

– Знаете, мне так жаль Молли и ее малышку Дину. Стив и Берил оказались не теми, кем их считала дочь. Она, наверное, чувствует себя ужасно.

– Как она справляется? – спросила Битси.

– Убита горем, – ответила Фиона. – Не навещала их и не разговаривала с самого ареста. Детектив Финчер сказала, что так проявляется горе. Представляете, узнать, что кто-то из твоих близких – преступник. Молли оплакивает потерю людей, которых, как ей казалось, она знала.

– Какая ирония, да? – заметила Сью. – Они делали это ради нее.

– Не понимаю, из-за чего столько шума, – фыркнула Софи. – Ее родители преступники, вот и все. Она должна выбросить это из головы и двигаться дальше.

Битси ахнула от бесчувственности подруги:

– Соф, это не так просто. Представь, что твои родители оказались психопатами, одержимыми идеей поджигать чужие пляжные дома. Ты бы с этим справилась?

– Справилась. Я, видимо, покрепче буду.

Их разговор прервал рев мотора: огромный черный «Рендж Ровер» с тонированными окнами и яркими хромированными дисками с рычанием проехал в нескольких сантиметрах от их столика, на котором зазвенели, трясясь, тарелки и приборы.

У Фрэнка глаза полезли на лоб:

– Что он, черт побери, себе позволяет! На косе автомобили запрещены! С чего он решил, что какой-то особенный? Видите, поэтому нам и нужен контрольно-пропускной пункт!

– Ох, пожалуйста, Фрэнк! Оставь их, – умоляюще попросила его Битси. – Мы так хорошо сидим!

Но Фрэнк не мог так поступить. Усы у него дергались, а голова постоянно поворачивалась вслед внедорожнику, пробиравшемуся к другому концу косы. Фрэнка трясло от негодования, он весь покраснел:

– Так не пойдет. Я не могу сидеть здесь, пока кто-то нарушает правила! – вытерев губы, в уголках которых от ярости собралась слюна, и бросив салфетку, Фрэнк побежал вслед за нарушителем, крича и размахивая руками.

Возможно, Фиона и ошибалась насчет того, что Фрэнк не получил по заслугам. Ей вспомнилось старинное китайское проклятие: «Пусть ты получишь то, чего желаешь». Фрэнк явно получил: он осуществил свои честолюбивые замыслы и теперь являлся официальным, демократически избранным хранителем своего любимого мирного уголка. По иронии судьбы, именно этот уголок никогда не даст ему ни минуты покоя, так как в роли защитника он будет постоянно дергаться из-за каждого сантиметра песка и беспокоиться из-за любого, даже самого мелкого нарушения. Его благословение превратилось в проклятие. В демона, который никогда не перестанет его мучить.

С уходом Фрэнка прекратился и разговор. Наступило долгое невыразительное молчание. Сидящих за столом пробрала дрожь – и не только из-за опускающейся вместе с закатным солнцем температуры.

Битси встала и подняла свой бокал:

– За Фиону, Дэйзи и Сью. За моих новых подруг и крутых детективов, поймавших убийц с дроном!

Все захлопали и заулыбались, кроме, конечно же, Софи, которая не могла быть счастлива, если в центре внимания оказывалась не она.

Беседа возобновилась, они заказали еще напитков и вскоре снова болтали.

Фиона наклонилась к Битси:

– Мне не терпелось спросить, почему ты все-таки возвращаешься в Лондон. Я думала, там у тебя одни враги.

– После того как мой домик сгорел, я почувствовала, что была на волосок от смерти. Ну не совсем, конечно. Скорее по соседству со смертью. Очень угнетающее чувство, признаюсь честно. Но потом я подумала: к черту депрессию, у меня есть друзья, а это главное. Жизнь слишком коротка. Так что