и он начинал робеть и даже заливался стыдливой краской, и вообще не обсуждал эту тему, а замыкался в себе. И робость эту он никак не мог преодолеть, хотя иногда и прикрывал её грубоватой бравадой.

Тогда Георгий сам его спросил в лоб:

– У дяди Имангали две дочери… Тебя какая интересует?..

Жангали совсем замкнулся и упёрся взглядом в бруствер окопа.

– Да-а, ла-адно, хватит темнить и конспирацию ненужную разводить. Я знаю их обоих. И Мадину, и Розу. Ну-у, говори, о ком хотел, что-то услышать от меня? Между прочим, моя сестра Лида дружит с одной из них.

– Случайно не с Розой?

Георгий кивнул головой.

– Роза в Семипалатинске? Она вроде бы хотела стать врачом и собиралась поехать поступать в медицинский в Алма-Ату…

– Да, ездила. И поступила. Отучилась. И теперь уже дипломированный специалист. Врач-терапевт.

– Значит она в Алма-Ате сейчас? – и у Жангали невольно из груди вырвался тяжёлый вздох, а лицо сразу стало скорбно-печальным.

«Э-э, – подумал про себя Георгий, – а ты, брат, видно давно по Розе сохнешь». И Георгий спросил прямо Жангали:

– Признайся, что ты с Розой дружил.

– Да-а-а, не-ет… я только пытался дружить.

– Это как?

– Ну, неудачно, у меня вышло. У неё же был другой парень. Мы с ним даже дрались из-за Розы. Схватывались несколько раз. А однажды я ему очень хорошо накостылял, разбил всю сопатку, у него глаз надолго заплыл, и Роза мне учинила выволочку. Я ей пытался объяснить, что этот груздь, с которым она хороводилась и дружила с шестого класса, не стоит и её мизинца.

– Я и его знаю, Жангали! Его зовут Рашидом? Я прав?

– Да, это он, Рашид. Роза ведь тоже училась в Первой школе, только она училась не в моём, а в параллельном классе. Вместе с этим типом, шайтан его побери. За ней многие парни ухлёстывали. Её считали первой красавицей, но она предпочла скользкого типчика, не любившего утруждать себя работой, а вечно околачивавшегося в бильярдной на пристани.

– Я знаю, он играл там…

– И не просто так он там играл, а на деньги. А ещё был и картёжником. Ну а как они сейчас?

– Как бы это тебе сказать…

–Говори, как есть!

–Ну, в общем… в о-о-общем они с Рашидом всё-таки поженились.

Темиров и вовсе, услышав это, почернел и насупился. Георгий не рад уже был этому разговору, но Жангали настоял, чтобы его продолжить:

– И когда они, Георгий, поженились? Когда это произошло?

– Рашид уехал за Розой в Алма-Ату. И там они сыграли свадьбу. Роза ещё звала Лиду приехать на их свадьбу, но сестрёнку не отпустил отец. А потом она вернулась в Семипалатинск.

– А о-он-н?

– Я не знаю, что между ними случилось, но он оставил Розу. Получается, они уже через год после свадьбы развелись.

– Я знал, что так и будет! – вырвалось у Жангали и он до хруста сжал пальцы. – Я же знал! Знал! И ей об этом неоднократно говорил! Я её пытался предостеречь!

– Да, Жангали, Рашид бросил её, и теперь она одна воспитывает ребёнка и работает врачом в поликлинике. Роза по-прежнему общается с моей сестрёнкой. Знаешь, что Жангали, если ты Розу по-прежнему любишь, то наберись смелости и напиши ей. И всё в своём письме изложи. Её адрес ты знаешь…

– Да, да, конечно! – лицо у Жангали просветлело. – Я обязательно ей теперь напишу! А кто у неё родился?

– У неё девочка.

– Девочка?!

– Ну, да! Ей два годика. Роза назвала её Лаурой.

– Ну-у, значит у меня будет первый ребёнок девочка с таким вот красивым именем, – заключил Жангали. И было видно то, что сейчас наконец то он выпытал у Георгия, ему это принесло и радость, и развеяло его печаль. И Темиров прямо на глазах преобразился.

Глава восьмая

До самого позднего вечера немцы больше не предпринимали попыток атаковать. Даже с воздуха не было никаких атак. Небо было чистым. Только один раз пролетал над их позициями немецкий самолёт разведчик «Хейнкель Не 70 Блиц». Он сделал три круга и исчез. Очевидно, этот самолёт делал аэрофотосъёмку. А ещё чуть погодя, со стороны Лубн по направлению к Киеву, пролетело звено краснозвёздных «Илюш», которые помахали приветственно крыльями, и в ответ несколько бойцов из третьей роты Шестопалова, задрав головы, сняли пилотки и радостно ими замахали и что-то восторженно прокричали в небо.

Георгий подсел к Михаилу.

– Это тоже разведчики… – произнёс младший сержант. – Я так понял. И, по-моему, они не по направлению к Киеву полетели. Во всю наши готовятся к наступлению. Скоро, наверное, начнут его.

– Похоже…– откликнулся Михаил.

– Только за сегодня уже во второй раз наши туда летят. В сторону немцев. Это неспроста.

– Поговорить хочешь? – покосился на Георгия Михаил.

– Ну да!

Скоробогатов продолжал перебирать пулемёт и готовил ленты с патронами к следующему бою, ну вот он отложил всё и, не поворачивая головы, спросил:

– Ты что-то хочешь, Гоша?

– Угадал.

– Н-ну-у… Слушаю тебя. Только не тяни. Чего хотел-то?

– Миш, я вот думаю, что сегодня уже ничего не будет. Даже ночью. У меня такое предчувствие… А оно меня не подводит.

– Гош, я так понял, ты хочешь уйти в самоволку?

Георгий закивал головой.

– В Григоровку? – переспросил Скоробогатов.

– Да.

– Э-эх, ну смотри, – нахмурился друг Георгия, – это тебе не шуточки. А вдруг фрицы всё-таки ночью полезут на нас? Тебя хватятся, а ты будешь отсутствовать… В лучшем случае это загремишь в штрафбат. Это тебе не хиханьки-хаханьки! Не рискуй! Или отпросись у Юрика. Так даже как-то надёжнее будет…

– Он может и не отпустить.

– Ну, тут уж я не зна-аю. Но, Георгий, лучше всё-таки не рискуй, мой тебе совет.

– Мне нужно туда! Я чувствую, Михаил, что в Григоровке что-то случилось. Какая-та там беда.

– Тебя не переубедишь, – махнул сокрушённо рукой Скоробогатов. – Ступай уж. Я попытаюсь если что как-нибудь тебя прикрыть и что-нибудь тут уж придумаю. В общем, постараюсь, подстрахую.

– Ну-у, спасибо!– и Георгий пожал руку другу.

***

Дорога назад в Григоровку была уже знакома и поэтому Георгий по ней двигался уверенно. Шёл младший сержант с оглядкой, но не сильно таясь. С собой он взял на всякий случай автомат и несколько рожков с патронами. Уже смеркалось. Только изредка в небе на мгновение вспыхивали сигнальные ракеты, запускаемые немцами. Они, набрав высоту, вспыхивали ярким светом и потом с шипением постепенно гасли, отчего всё вокруг вновь погружалось во тьму. Стало совсем смеркаться.

Где-то поблизости, внизу, на самом дне оврага, журчала речушка, которая впадала через пару километров