день кидаются на нас, как бешенные псы, и предпринимают попытки сбросить моих бойцов в Днепр. Применяют все виды оружия, включая авиацию и танки. Ни дня продыха нам не дают.

– Это там заполучил? – и Ватутин кивнул головой на перебинтованную голову Тер-Гаспаряна.

– Так точно, товарищ командующий!

– Осколок?

– Штык…

– Шты-ы-ык?!– недоверчиво переспросил Ватутин.

– Так точно, штык!

– Опять лично в атаку ходил, Геворк Андреевич?

– Пришлось.

–Почему? Какая в этом была необходимость?

– Немцы могли прорвать оборону. Потребовалось личным примером вдохновить бойцов. Но зато с малыми потерями сумели отбиться!

– А если бы сам голову положил?.. Э-эх, Геворк, Геворк…Ну не ходят комдивы в атаку!

Тер-Гаспарян развёл виновато руками.

– Неисправимый ты, товарищ полковник, – усмехнулся Ватутин, но было видно, что он сердится не по-настоящему. Отчаянный Тер-Гаспарян был его любимчиком.

А Тер-Гаспарян тем временем продолжил:

– Нам срочно необходимо подкрепление, товарищ командующий. По данным дивизионной разведки, немцы подтягивают к Бкуринскому плацдарму серьёзные силы. Соотношение по людям уже составляет один к семи, но через день-два оно вырастет до один к пятнадцати. А про авиацию и бронетехнику я молчу. И с артиллерией у нас внатяжку. Мои люди держатся уже из последних сил.

– Будет тебе подкрепление, – ответил полковнику-кавказцу Ватутин. – Ведь для этого я и приехал. Подробности изложит Иванов.

***

Бойцы роты Шестопалова за неделю выстроили для себя четыре блиндажа, и они располагались друг от друга на расстоянии примерно пятидесяти метров. В одном из них была устроена даже печь, и в этом блиндаже бойцы третьей роты отсыпались по очереди, если стояла особенно холодная погода. Сейчас в этом укрытии отдыхали рядовые Михаил Скоробогатов и Армен Шафаров, а также ефрейторы Дмитрий Клыч и Жангали Темиров, и ещё несколько бойцов из другого отделения.

Уже светало, когда появился Георгий Неустроев. Скоробогатов вышел с младшим сержантом на воздух.

– Ну что, как там у тебя дела? – спросил Скоробогатов Георгия.

– Меня никто не спрашивал?

– Вроде бы никто. Слава богу, не хватились.

– Значит пронесло.

– Кажется… Угу…

– Ну и хорошо. А то ещё тут мне головная боль будет…

– Так скажи, что-то случилось в Григоровке?

– Да, случилось! – и Георгий вкратце всё рассказал другу, что именно произошло.

– Ну ты молоток, – высказал своё мнение Скоробогатов, – что девочку не оставил, а договорился с лазаретом. Она там точно не пропадёт.

– Теперь я за неё спокоен, – согласился с Михаилом младший сержант.

– О чём разговор, бойцы? – перед Неустроевым и Скоробогатовым вырос младший лейтенант Юрик Шестопалов.

Бойцы вытянулись и отдали Юрику честь.

Ответил за обоих Неустроев:

– Обсуждаем, товарищ младший лейтенант, отражение возможной атаки немцев… У нас ведь тут танкоопасное направление. Будут ли вновь немцы нас атаковать при поддержки своей бронетехники…

– Ну, что ж, похвально, что думаете о предстоящем бое. А он неизбежен, и я думаю уже сегодня он будет. Фрицы нас не оставят в покое и продолжат долбать до последнего. – Юрик посмотрел на часы и добавил: – Через пятнадцать минут построение всей роты. Строимся в овраге… В трёхстах метрах от передовой.

– А что случилось, товарищ младший лейтенант? – тревожно переспросил Скоробогатов.

Шестопалов внимательно посмотрел на Михаила, заметив, что тот чем-то явно встревожен, но ничего не сказал, и только через некоторое время ответил:

– Да-а, со-обствен-но говоря, ничего особенного и не случилось, боец. Просто сейчас здесь появится наш комполка.

***

Майора Михаила Яновича Кузминова в полку все звали Стариком, хотя ему едва перевалило за пятьдесят. Но он был седой как лунь и с нездоровой, изъеденной оспой кожей. Однако Старика уважали, и прежде всего за его сдержанность, честность и справедливость, хотя при этом он был довольно таки жёстким командиром и мог за провинность любого из подчинённых сурово наказать.

Третья рота построилась в овраге при полной выкладке (в строй встали даже Лужицин и Прохор, а распряжённый Яшка топтался в сторонке) и стала ждать появление начальства.

Вскоре появились майор Кузминов и комбат, старший лейтенант Тихон Ламко.

Комбат был полной противоположностью Старика. Он был украинцем, а точнее запорожским казаком (так он всегда подчёркивал), но внешне комбат походил на типичного чернявого цыгана, ему только не доставало в ушах серьги и платка на голове, и за его облик комбата прозвали в батальоне именно Цыганом. Впрочем, на это прозвище он не обижался.

– Ста-ари-ик…

– Комполка…

Пробежал по строю третьей роты шепоток, когда появилось начальство.

Юрик сделал круглые глаза и завращал ими сердито, давая знать, чтобы все немедленно умолкли.

Комполка и комбат подошли к строю. Офицеры отдали честь в ответ на приветствие их всей роты.

Старик произнёс:

– Бойцы, мо-ло-дцы! Не подвели, бра-атцы! – И майор указал рукой в ту сторону, где безжизненно замерли четыре подбитых немецких танка. – Выстояли! Не дрогнули перед ними, сволочами! Остановили! Кто отличился? – обернулся комполка к ротному.

Младший лейтенант выбежал из строя и, подбежав к Старику, отдал честь и выпалил:

– Товарищ майор, отличились бойцы третьей роты, ефрейторы Дмитрий Клыч и Жангали Темиров!

– Пусть выйдут!

Клыч и Темиров вышли из строя и, печатая шаг, подошли к майору.

Он их внимательно осмотрел и каждому пожал руку, добавив:

– Благодарю! Я буду ходатайствовать, чтобы вас обоих представили к награде! Вы настоящие герои! Ешё раз благодарю!

– Служим рабоче-крестьянскому народу! – выдохнули на одном дыхании Клыч и Темиров.

Старик остановил взгляд на Темирове:

– Э-э, а ты откуда, боец?

– Я из Казахстана, товарищ майор!

– О-о! Земляк, выходит, – улыбнулся Михаил Янович. – Казахстан большой… А поточнее скажи-ка… Из Алма-Аты, из Актюбинска и-или?..

– Я из Семипалатинска, товарищ майор!

Кузминов ещё шире заулыбался:

– Знаю этот город. Не раз бывал в нём по долгу службы. На Иртыше ведь он стоит?

– Так точно!

– У меня там даже родственники проживают. Старший брат с семьей. Они живут в районе Пристани.

Черёд настал заулыбаться Жангали Темирову:

– Так я тоже пристанский, товарищ майор!

– Пристанский?!

– Так точно! Пристанский…

– Во-от это зе-е-емляк…

– А я-то думаю, Кузминов Егор Янович не ваш ли родственник?.. Он на соседней улице живёт, на Третьей Лодочной. Я его часто встречал в нашем городе. А ещё вначале тридцатых годов он работал в пароходстве. Крепкий старик!

– Он, о-он, конечно же, он! Это мой брат! Старый морской волк! Моряк балтиец. Он ещё до революции служил во флоте и участвовал в Русско-Японской войне. В составе 2-й Тихоокеанской эскадры во главе с вице-адмиралом Зиновием Рождественским на броненосце «Сисой Великий» он прошёл половину Земного шара и участвовал в Цусимском сражении, и после него оказался в плену у японцев.

– Да, да, да! Егор Янович об этом и мне рассказывал. И про плен в Японии. И про