то, что он провёл там несколько лет и чуть не женился на японке. Ну и про Цусиму он тоже частенько упоминал. Про Цусиму его особенно интересно было слушать! Его вся Пристань знает!

– Вот что, товарищ ефрейтор, сейчас у меня нет, к сожалению, времени, но при первой возможности мы с тобой по душам обязательно поговорим. Не часто ведь встретишь земляка! – и майор отдал приказ расходиться.

Проведя короткое совещание с комбатом Тихоном Ламко и младшими командирами, майор покинул расположение роты Шестопалова.

Когда уже бойцы заняли свои позиции, Темиров обратился к младшему сержанту:

– Гоша, а ты знаешь, что оказывается Старик почти-что наш земляк?!

– Да, ну-у-у! Ты это сейчас серьёзно?!

– Вот тебе и да ну! Клянусь! Оказывается, Старик не раз бывал в нашем городе. И даже больше того я тебе скажу, оказывается я работал не с кем-нибудь, а с его старшим братом в пароходстве, и он наш, пристанский, с соседней улицы.

– С Третьей Лодочной?!

– С Третьей Лодочной…

– Ну не зря же говорят, что мир тесен…

А через час немцы вновь атаковали наши позиции на Букринском плацдарме. Причем атаковали они их по всему периметру.

Глава десятая

Я упоминал уже о том, что Екатерина Чудинова, мама Георгия и Лиды, родилась в обеспеченной семье, но добавлю ещё, что она получила по тому времени очень приличное образование. Она училась в женской гимназии и потом думала стать учителем, впрочем, родители воспротивились этому желанию дочери, они полагали, что главное для неё- это удачно выйти замуж и заниматься семьёй, и не мечтать ни о какой учительской карьере. Всё-таки на дворе было начало двадцатого века, Семипалатинск тогда являлся глухой провинцией, и нравы в нём преобладали совершенно патриархальные.

Молодая Катерина была послушной дочерью и не пошла наперекор воле родителей, однако со времени учёбы в Семипалатинской женской гимназии у неё появилась любовь к литературе, и, особенно, к поэзии. Поначалу ей, как и многим образованным девушкам того времени, нравились Пушкин и Лермонтов, ну ещё Тютчев, и в какой-то степени Некрасов, а современные поэты не очень затрагивали её душу, даже Блок, различные эксперименты которых она напрочь отвергала, но, когда ей однажды попала в руки маленькая книжка стихов начинающего поэта Сергея Есенина, сердце девушки было навсегда и бесповоротно отдано ему и его творчеству. И свою любовь к Есенину Катерина передала детям. Она полюбила одного из работников отца, которого Пётр Ефимович взял к себе помощником продавца в скобяную лавку, и они встречались с ним втайне от всех, их совершенно платонические свидания продолжались несколько месяцев, пока её отец не узнал, что какой-то «нищеброд» вздумал кружить голову его дочери. И тогда отец Катерины тут же, не рассчитав за работу, прогнал наглеца. Чудинов Старший надеялся, что его Катерина выйдет замуж за хорошего человека, за какого-нибудь офицера или, на худой конец, за священника, но не за голь перекатную. Катерине даже в конце концов подобрали «приличного» жениха (им оказался один из офицеров, служивший в то время в Семипалатинском гарнизоне), но тут началась Первая мировая война и он был направлен на фронт. И Катерина только обрадовалась, что её свадьба с нелюбимым была на неопределённый срок отложена, а потом грянули одна революция за другой и началась Гражданская война. Старый мир рушился на глазах. В городе установилась советская власть и над семьей купцов Чудиновых нависла угроза, что их не только лишат имущества, но могут репрессировать или отправить в ссылку в самые отдаленные края (хотя и Семипалатинск сам по себе был ещё совсем недавно местом для той же ссылки). И тут неожиданно вновь появился в Семипалатинске Марк, которого помнила и по-прежнему любила и ждала Катерина. Он воевал в Гражданскую на стороне красных, был тяжело ранен, и после долгого лечения в Барнаульском госпитале, был комиссован и подался в родной Семипалатинск. Бывший красноармеец, да к тому же ещё по происхождению из пролетариев, он считался самым что ни на есть благонадёжным человеком для новой власти. И только благодаря ему Чудиновы, потерявшие к тому времени уже почти всё своё имущество (каменный дом в самом центре Семипалатинска и несколько магазинов), не были репрессированы.

Екатерина вышла замуж за Марка, и он взвалил на свои плечи заботы её семьи.

***

С ними стали жить родители Катерины и её младшие братья, и ещё сестра Зоя. Дети родились у Катерины, когда её родителей не стало, а братья и сестра Зоя, устроив свои жизни, покинули родные пенаты и разъехались кто куда. Лидой и Георгием, до того, как они пошли в школу, занималась исключительно Катерина, так как Марк постоянно пропадал на работе (он устроился на механический завод, там дневал и ночевал, и буквально рвал на нём жилы, чтобы обеспечить семью). Вот и привила Катерина своим детям любовь к литературе и поэзии, к которым с юности была и сама неравнодушна.

И Лида, а затем и Георгий, тоже очень полюбили Есенина. И когда Лида и отец провожали Георгия на фронт, то сестра вручила ему прямо на вокзале книжицу стихов этого поэта, и он постоянно перечитывал её между боями, да ещё давал её почитать сослуживцам, и в третьей роте многие бойцы стали то же заядлыми почитателями этого поэта. Стихи Сергея Есенина бойцы начали переписывать в свои тетради и заучивать наизусть. Они помогали им выживать. А ещё очень сильно Георгию помогали воспоминания о Семипалатинске и, конечно же, не проходило и дня, что бы он не вспоминал дом.

***

Свой скромный дом он очень любил. Дом этот у них был гораздо скромнее того, который когда-то принадлежал купцу Петру Ефимовичу Чудинову, их дом был не каменный, а бревенчатый, типичная пятистенка, с двускатной крышей и огородиком, и в хозяйстве они содержали только кур.

Хозяйством и прочими делами по дому занималась в основном Лида. У Георгия с Лидой вообще был свой уголок в доме, где они закрывались по вечерам и вместе читали любимые книжки или что-то обсуждали. И хотя Лида была старше Георгия на год и месяц, но они даже в детстве не чувствовали между собой никакой разницы и у них до старших классов было много общих интересов. Ещё больше их семья сплотилась, когда сравнительно молодой заболела и слегла их мама. Она так и не поправилась, и умерла, когда ей было всего-то неполных сорок пять лет.

Георгию вспоминалась и река, точнее протока Иртыша. На неё они ватагой в свободное время