и, особенно, летом, бегали, чтобы искупаться и позагорать. В выходные они могли до сумерек пропадать на острове Кирова, который до революции назывался Полковничьим. Там были скамейки, беговые дорожки и турникеты и несколько навесов, а по праздникам на острове разворачивалась бойкая торговля. Остров, который летом радовал глаза буйной зеленью, привлекал особенно мальчишек. Они на нём играли в казаков-разбойников, в догонялки, а чуть повзрослев, назначали на нём своим девушкам свидания и потом чинно прогуливались парами по его тенистым аллеям. Остров вообще был особым миром. В нём все казалось таким сказочным и необычным. И туда всегда хотелось вырваться хотя бы на час-другой. А ещё в выходные их семья любила выбираться в сосновый бор. Но это они предпочитали делать чаще зимой. Так что много приятного хранил в памяти Георгий о своей прошлой, мирной жизни, которую так грубо оборвала война.

***

Только воспоминания о доме, о семье и о любимых помогали нашим бойцам пережить ад войны. Но тот сущий кошмар, который наступил к двенадцати часам того же дня, наши бойцы ещё не испытывали никогда.

Артподготовка немцев была не просто интенсивной, а необычно мощной и длилась с час. По всему сравнительно небольшому Букринскому плацдарму начали бить шестьсот орудий. А это по меньшей мере 15-20 артдивизионов. Практически каждый квадратный сантиметр плацдарма был перепахан снарядами и осколками от них, даже Григоровка и ещё три населённых пункта, находившихся в глубине плацдарма, оказались больше чем наполовину разрушены. Было много погибших и среди гражданского населения. Ну а на передовой так вообще творилось нечто невообразимое. Люди глохли от постоянных разрывов снарядов, их калечило и разрывало на части, засыпанными землёй оказывались десятки бойцов. Кое-кто из них не выдерживал и в самом прямом смысле сходил с ума.

Да-а, это был ад. И этого ада, казалось, нельзя было пережить. Десять тысяч снарядов было выпущено по Букринскому плацдарму. Так, во время этого артобстрела тяжело ранило Армена Шафарова и он, лишь ненадолго приходя в сознание, скончался по сути на передовой. Жуткая какофония стояла в ушах ещё минут десять, хотя артподготовка немцев закончилась. Во время этой артподготовки даже ротный, младший лейтенант Юрий Шестопалов, молодой коммунист (чьи родители были интеллигенцией в третьем поколении и публично ещё до революции заявляли о своих атеистических убеждениях, и на которых всю жизнь они воспитывали и двух сыновей), сейчас побелевшими губами истово молился, а что уж говорить про других бойцов.

После того, как орудия умолкли, минут через пятнадцать пошла в атаку немецкая пехота, которую поддерживало две роты «Пантер». Георгий сам не понимал, как ещё остался жив. И сейчас ему почему-то вспомнился отрывок из учебника Древней Истории, а именно эпизод про триста спартанцев, преградивших в Фермопильском ущелье дорогу огромной армии персов. В том героическом противостоянии погибли все триста смельчаков. Видно и им, всему батальону Тихона Ламко, выпала подобная же участь. Тем более их оставалось не больше ста семидесяти человек.

И Георгий Неустроев, и Жангали Темиров, и Дмитрий Клыч, и Михаил Скоробогатов, и все, кто ещё был жив из их батальона, готовились принять последний бой. Никто из них не верил, что после подобной заварушки сможет выкарабкаться и остаться целым. Всем казалось, что это уже нереально.

Все они готовились к смерти.

***

Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, если так можно выразиться, родился в семье потомственных генералов. Шестнадцать предков по прямой генеалогической линии у него являлись генералами на прусской и германской службе.

Родился он в Берлине в 1887 году в семье генерала Фрица Эриха фон Левински, но вскоре после этого его усыновил генерал Георг фон Манштейн. Разумеется, карьера у мальчика была предопределена.

В 1902 году он закончил кадетскую школу, через четыре года военное училище и с марта 1906 года поступил на службу в звании фенриха (кандидата) в офицеры в 3-й прусский пехотный гвардейский полк.

Первую мировую Эрих встретил в звании обер-лейтенанта 2-го резервного гвардейского полка. С первых лет службы Манштейн проявил себя не просто грамотным, а очень талантливым офицером, но по началу карьера у него всё-таки неудачно складывалась. Сослуживцы нередко его подсиживали, потому что считали Эриха заносчивым, рафинированным аристократом, в открытую кичившимся высоким положением, которое всегда занимали представители его семьи в прусской, а потом и в германской армии. А это многих раздражало.

Войну Манштейн закончил на должности начальника оперативного управления 213-й ударной пехотной дивизии, которая сражалась во Франции, в том числе под Верденом. Был награжден Железными крестами 2-й и 1-й степени и прусским Рыцарским крестом с мечами.

В меж военное время карьера у Манштейна наладилась и он быстро пошёл в гору, но вот окончательно его талант, как военачальника, раскрылся во Вторую мировую войну. В ходе Польской кампании он уже был генерал-лейтенантом и являлся начальником штаба Группы армий Юг. Затем была Франция. Именно там Манштейн предложил Гитлеру дерзкую идею о нанесении удара танковыми частями в Арденнах, что было не только неожиданно, но и по замыслу оказалось поистине гениально, и это обрушило всю оборону англо-французских вооруженных сил и привело к поражению Францию

На первых порах и на Восточном фронте Эрих фон Манштейн блистал, однако перелом наступил после Курской битвы, и вот теперь, уже будучи генерал-фельдмаршалом, он прекрасно осознавал, что кампания на Востоке вдрызг 3-м Рейхом проиграна и речь теперь шла только о том, сколько он ещё протянет, если не придёт к какой-либо сепаратной сделке с англо-американцами.

Гитлер поручил Манштейну удерживать оборонительную линию по правому берегу Днепра и ни в коем случае не сдавать Киев. При наличии тех достаточно ограниченных ресурсов в технике и людях, которые у него имелись в сравнении с противником, нарастившим мощь и с начала 1943 года явно уже превосходившим Вермахт, Манштейну предстояло решить две сложных задачи: как правильно предугадать по какому направлению развернётся главное наступление советских войск на Киев? И когда это наступление начнётся?

Со сроками было более-менее понятно: Манштейн был уверен, что Сталин будет верен советской традиции и для своих подчинённых поставит задачу вернуть Киев к очередной годовщине Октябрьской революции, то есть в столицу Украины Красная Армия должна была войти к 7 ноября, а значит начало наступления её придётся на конец сентября – начало октября. Но вот с какого направления будет нанесён главный удар?

Самыми опасными для Вермахта являлись два плацдарма на правом берегу Днепра на которых закрепились советские войска и которые находились ближе всего к столице Украины, это были- Букринский и Лютежский плацдармы, однако на одновременную