ликвидацию обоих у генерал-фельдмаршала не хватало сил, и он, в конце концов, решил, что следует ликвидировать прежде всего Букринский плацдарм.

Глава одиннадцатая

Согласитесь, что есть в жизни ценности вечные, такие, как дом, семья, родители, Родина, и за них не страшно умереть. В самые тяжёлые минуты ты вспоминаешь о них. Они придают тебе силы, позволяют совершать, казалось бы, невозможное, дают даже некое вдохновение. Ради них раненный лётчик направляет свой горящий самолёт на вражеский железнодорожный состав, набитый боеприпасами, а рядовой боец, сжимая гранаты, бросается под танк. Страшно умирать, особенно когда ты ещё молод и мало что познал в жизни, но бывает, что иного выхода у тебя просто не остаётся.

Примерно такие мысли сейчас приходили в голову к Георгию Неустроеву и к его другу Михаилу Скоробогатову, к земляку Георгия Жангали Темирову, который был чуть постарше, да и к другим бойцам третьей роты младшего лейтенанта Юрия Шестопалова и всего батальона Тихона Ламко.

Немцы шли в атаку. Они шли в эту атаку отчаянно, получив приказ смять наши позиции и подавить сопротивление защитников плацдарма любой ценой и как можно скорее. На этот раз позиции третьей роты атаковали двадцать пять «Пантер» – две танковых роты, и до батальона пехоты.

– Ма-амочки… да сколько же их повылазило-то, этих чертей из преисподни! – невольно вырвалось из уст младшего сержанта Неустроева.

– До батальона их! Целая тьма! Прут и прут!– откликнулся Михаил.

– Я свою шкуру шайтанам задорого продам… – зло процедил ефрейтор Темиров.– Они у меня в аду попляшут!

–Повылазили из ада черти!– заметил Клыч.

Жангали занял позицию рядом с Георгием и передёрнул затвор автомата и вновь приготовил штык, собираясь в случае чего вступить в рукопашную схватку. Михаил Скоробогатов выставил станковый пулемет и, полуобернувшись к Георгию, спросил:

– Армена ранили? Серьёзно?

– В грудь… И ему, кажется, левую руку задело… или даже её оторвало.

– Ты видел?

– Мне кто-то из наших уже сказал. Его как могли перевязали, чтобы хоть немного остановить ему кровь, но если его по-быстрому не доставят в лазарет, то он не протянет и часа. Его оттащили в овраг, где спрятан Яшка. Хоть бы санинструкторы появились поскорее что ли…

– Георгий, ти тут?! (Георгий, ты здесь?! – прим. авт.) – вдруг услышал знакомый голос младший сержант.

Он обернулся и увидел Наталку.

Пригибаясь и осматриваясь по сторонам, она выкрикивала его. Георгий побледнел и что есть мочи крикнул в ответ:

– На-аталка, я здесь! Да здесь я! Не двигайся! Падай на землю! Сейчас же! Па-а-адай!

Наталка подчинилась и плюхнулась за камень.

Георгий мелкими перебежками добежал до неё.

Наталка уже была в гимнастёрке, кирзачах и телогрейке, на голове у неё была каска, а на рукаве красовалась белая повязка с красным крестом. Наталка обняла Георгия, прижалась к нему и стала жадно и торопливо его расцеловывать в щеки, подбородок и губы.

– Живий… живий… коханный…

– Да живой! Куда я денусь-то от тебя?!

– И не поранений?!

– Не раненный! А что ты здесь делаешь? – округлил глаза Георгий. – Почему ты на передовой, а не в лазарете?

– Я теперя санинструктор. Санинструкторов не вистачае в лазарети и мене виробили в нього. Правда я впершее на передовий. Ой, як стра-ашно. И скильки поранених и убитих тут, и покаличених. Нас тут декилька санинструкторов. Титка Оля и Маша. Вони мени вси показують и всьому учать. Ми прийшли за пораненими. Мени один з ваших поранених сказав, що ти тут! (Я теперь – санинструктор. Санинструкторов не хватает в лазарете и меня произвели в него. Правда я впервые на передовой. Ой, как страшно тут. И сколько раненых и убитых здесь, и покалеченных. Нас здесь несколько санинструкторов. Тётя Оля и Маша. Они мне всё показывают и всему учат. Мы пришли за раненными. Мне один из ваших раненных сказал, что ты здесь! – прим. авт.)

– Это Армен?

– У нього поранення в груди и видирвана рука.

– Значит он. Что с ним?! У него есть хоть малейшая надежда?!Он выживет?

– Надии немае. Вин в мирае… (Надежды нет. Он уже умирает… – прим. авт.)

– Выходит он приходил в сознание ненадолго, но проститься с ним не получится… Э-эх, Армен, Армен… дружище… Как же это тебя так?

Георгий тяжело вздохнул. Он и сам понимал, что Армен уже не жилец, и вот-вот отойдёт в мир иной. Ещё одного боевого товарища он теряет. И даже проститься с ним не может. Обстоятельства не позволяют.

– Вот что, Наталка, – зашептал ей Георгий, – «месеры» могут в любую минуту здесь появиться и начнут нас с воздуха утюжить, и тогда станет совсем худо. Так что немедленно возвращайся туда, откуда пришла, загружайте в тарантас Яшки тяжелораненых и направляйтесь как можно быстрее в лазарет. А убитых мы здесь сами как-нибудь похороним…Потом… – Георгий не договорил, что ещё неизвестно будет ли кому после этого боя хоронить, но он пытался при Наталке выглядеть спокойным и уверенным в себе мужчиной.

– Ой, я боюся за тебе!

– Не боись! – Георгий ещё раз расцеловал Наталку и оттолкнул от себя: – Уходи! Не медли! А то скоро здесь начнётся… представление. Иди! Не дай бог попадёшь ещё под раздачу! Скоро здесь наступит самое пекло!

И Георгий вновь мелкими перебежками побежал к своим, только перед этим он удостоверился, что Наталка направилась к оврагу. Она помахала ему рукой и тоже перебежками устремилась в противоположную сторону. «Безрассудная девчонка,»– ещё подумал Георгий.

***

Когда Георгий вернулся на свою позицию, немцы уже были в зоне обстрела, и наши бойцы начали по ним стрелять. Жангали, Дмитрий и Георгий приготовили гранаты, чтобы попытаться подорвать передовые «Пантеры», это было очень рискованно лезьти самому под эти неумолимо надвигавшиеся махины, но другого выхода уже просто не было.

Дмитрий Клыч даже выбрался из окопа и пополз, и тут… Случилось настоящее чудо, которого никто из роты Шестопалова не ожидал. Из-за оврага выехало девять «Т-34», наших средних танков. Их появление оказалось столь неожиданным, что немцы в буквальном смысле тут же опешили.

Наши танкисты первыми открыли огонь и так удачно, что сразу подбили три передовых «Пантеры».

– Ура-а-а!

– Мо-олодцы!!!

– Та-ак им!!! Та-ак, сволачам!!! – прокатились по нашим позициям восторженные крики наших бойцов.

Это на выручку батальону Тихона Ламко пришёл второй танковый батальон 3-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта Павла Семёновича Рыбалко, переправившийся ночью на правый берег Днепра на специально подогнанных скрытно понтонах.

Командующий фронтом генерал-армии Николай Федорович Ватутин сдержал обещание и переправил на Букринский плацдарм подкрепление, которое состояло из двух батальонов 3-й танковой армии