освоил язык, притом с такими оборотами и жаргонными словечками, что постороннему человеку трудно было заподозрить, что это не его родной язык. Выдавали лишь лёгкий акцент и незнание редко употребляемых слов, которых он не понимал, потому что просто ещё не слышал.

Однажды Яшка даже стал свидетелем одного любопытного разговора, подсмотренного через распахнутую дверь кабинета. В тот день на приём явилось семейство совсем зелёных репатриантов, перед которыми Иосиф по собственному заведённому ритуалу стал упражняться в красноречии и остроумии, нисколько не обращая внимания на некоторое изумление в их глазах, постепенно сменившееся недоверием и наконец злой подозрительностью.

– В чём дело, господа? – удивился он, оборвав речь на полуслове. – Я что-то не то говорю?

– Как вам только не стыдно! – неожиданно выдал глухим трагическим голосом седовласый глава семьи.

– Не понял… – осёкся Иосиф.

– Откуда у вас такой неприятный акцент? Здесь подобрали? Вам трудно говорить на чистом русском языке?! Или вы хотите показать, что совсем уже от своих корней отбились? А сало, небось, русское ели, да ещё нахваливали…

После этого глава семьи и следом за ним остальные домочадцы встали со стульев и с гордым видом удалились.

Иосиф хотел было объяснить, что сала никогда даже не пробовал, потому что происходит из религиозной семьи, и русский язык для него не родной, а только выученный, однако его уже никто и слушать не хотел. Единственное, что он успел крикнуть вдогонку уходящим клиентам:

– Извините, уважаемый, а кто вы по профессии?

– Доктор филологии! – бросил через плечо обиженный глава семейства и громко хлопнул дверью.

Иосифа это не на шутку расстроило, и Яшка даже попытался его утешить, как мог, но всё было бесполезно. Единственное, что вызвало улыбку на его лице, это Яшкино печальное признание:

– Эх, мне бы так выучить иврит, как ты выучил русский, я бы горя не знал…

– Я бы горя не знал, – задумчиво повторил Иосиф и записал на всякий случай эту новую фразу себе в блокнотик. Теперь-то она ему точно пригодится…

3. Добровольно за решёткой

Время в Израиле течёт несколько иначе, чем в других странах мира. Впоследствии Яшка не раз сумел в этом убедиться. Ни быстрее, ни медленнее, а как-то иначе. Может быть, из-за того, что наши дела, которыми оно заполнено всегда под завязку, тоже делаются несколько иначе, чем повсюду? Трудно это объяснить, но что-то странное и необычное в этом всё-таки есть…

Рано или поздно три ульпановских месяца подошли к концу, а разнарядки на компьютерные курсы к Иосифу всё не приходили.

– Знаешь, – посоветовал он Яшке как-то, – поищи себе пока какую-нибудь подработку на стороне, на которой переждёшь время до курсов. Кто знает, сколько придётся ждать? И там, если будет возможность, не переставай учить иврит. Я бы ещё посоветовал найти книжку по компьютерам и потихоньку её осваивать. Не помешает, честное слово…

– Какую бы работу ты посоветовал, где можно сидеть и спокойно заниматься?

– Лучше всего для этого подходит ночная охрана. Поброди для начала по Старому городу. Там у хозяев небольших магазинчиков нет особых денег нанимать работников из профессиональных компаний, а такой человек, как ты, вполне сгодится. Да и курсов для получения оружия там проходить не надо, а то эти курсы, можешь мне поверить, ещё та морока…

Последнее слово Иосиф выговаривал с удовольствием, потому что оно напоминало название страны исхода собственных родителей – Марокко.

Конечно, перспектива ночь за ночью просиживать в каких-то мелких магазинах и ждать неизвестно чего, Яшку не очень вдохновляла, но ничего не поделаешь. В грандиозные планы по завоеванию достойного места под солнцем работа в охране не очень вписывалась, но никаких вариантов лучше пока не было. Действительно, нужно запастись терпением и ждать.

Он отправился в Старый город и уже буквально на третий день походов обнаружил то, что хотел. Это был магазин электротоваров, в котором требовался охранник на каждую ночь.

«После работы инженером, комсомольским вожачком, потом учителем и руководителем вокально-инструментального ансамбля, – усмехался Яшка про себя невесело, – работа ночным сторожем, этаким современным дедом Щукарём, как раз самое то, чего мне в моей пёстрой биографии так недоставало! Вот только не знаю, на сколько времени такая работа затянется. Неисповедимы пути… мои…»

…– Сижу за решёткой в темнице сырой… – горланили девицы из дома напротив, глядя сквозь витрину на Яшку, невозмутимо сидевшего за письменным столом в магазинчике электротоваров.

Уже почти полгода он работал здесь ночным охранником, и каждый вечер в восемь, после закрытия магазина, хозяин сажал его внутрь, опускал ажурную решётку на витринах и включал сигнализацию. Витрины были прозрачными сверху донизу, поэтому Яшка находился на виду у всей улицы. Первое время он сидел скованно, боялся пошевелиться, и ему казалось, что он напоминает рыбку в аквариуме, которой некуда спрятаться. Разве что в крохотном туалете, но там долго не просидишь, так как его охранная функция как раз и заключалась в том, чтобы быть всё время на виду.

После того как магазин дважды грабили, разбив витрину, хозяин расщедрился на решётки и нанял для охраны Яшку. Понятное дело, разбивать витрину теперь было бессмысленно, потому что внутри был не бездушный датчик сигнализации, а охранник, сидящий среди сверкающих холодильников, стиральных машин и телевизоров. Это вселяло в хозяина некоторую уверенность в том, что отныне каждая ночь будет проходить спокойно и не нужно подскакивать в холодном поту в ожидании тревожного звонка из полиции. Увидев человека за стеклом, грабители – бедуины из окрестных деревень, промышляющие этим древним ремеслом, – не полезут.

– Сижу за решёткой в темнице сырой… – горланили девицы из дома напротив.

Там был «массажный кабинет» или, говоря по-простому, публичный дом, в котором работали нелегально привезённые из-за границы женщины. Когда работы было мало, они скучали и потихоньку пьянствовали, потому что выходить из заведения лишний раз на улицу не рисковали, чтобы не загреметь в полицию. Внутри заведения они чувствовали себя более безопасно, и полицейские облавы их не страшили. Хозяева всегда успешно договаривались с копами, ибо и тем, и другим хотелось жить в достатке, а массажный кабинет приносил приличную прибыль, которой хватало и тем, кто её получал, и тем, кто вымогал взятки, пользуясь своим положением. Лишь работающим там дамам доставались сущие крохи. Но крохи – это по местным масштабам. Для тех стран, из которых они приезжали, это были вполне приличные деньги.

Первые несколько дней Яшка с интересом разглядывал девиц, потому что никогда прежде не видел настоящих проституток, и вообще они были для него какими-то диковинными существами, про которых ходит столько