просто хороша. Она гениальна! И справедливость восторжествует. Ведь не кто-то там, а именно он…

В тишине квартиры резкий телефонный звонок ударил по барабанным перепонкам, стегнул по нервам, вновь выбивая Петухова из состояния душевного умиротворения.

– Да чтоб тебя! – Он бросил остервенелый взгляд на телефон. Опять Анжела!

Эдик схватил аппарат, открыл список контактов.

«Анжела, редактор». Занести в черный список. Все!

Петухов мгновенно почувствовал, как с его плеч сваливается довлеющая над ним глыба. Как становится в буквальном смысле легче дышать от осознания того, что он наконец избавился от проблемы. Сумел решить ее, пусть не совсем честным, но зато действенным способом.

Уголков его тонких, поджатых губ коснулась улыбка. Сделалась шире. Разверзлась громким хохотом человека, неожиданно и легко добившегося победы.

Петухов хохотал, не в силах сдержать смех, вырывающийся откуда-то из самой середины грудной клетки. Наконец все закончилось, и Эдик с облегчением выдохнул, переводя дыхание.

Хлоп!

Петухов вздрогнул и повернулся в сторону звука.

На полу плашмя лежала толстая книжка, выпавшая из открытого стеллажа. Ну и напугала же она его! Захотелось облегченно вздохнуть, но…

В пустой квартире каждый звук, исходящий не от тебя, априори вызывает подспудное чувство тревоги. И мысли, до этого бывшие стройными и логичными, замирают на месте. Прячутся от страха по темным углам подсознания, выталкивая наружу средневековую глупость и предрассудки, заключенные в двух фразах: «Я не один» и «Кто здесь?»

Стоявшая на полке книга, поддерживаемая с боков соседками, сама выпасть не могла.

Комната сразу перестала казаться пустой и безопасной. Ощущение присутствия кого-то невидимого и более могущественного, чем человек, стало медленно и неумолимо надвигаться, сея первые зерна паники в глубине сердца. Эдик бросил взгляд в сторону окна и почувствовал, как сердце начало бешено стучать, буквально стараясь пробить изнутри грудную клетку. Тьма, находившаяся по ту сторону окна, стала чуть светлее. Как будто нечто, только что бывшее там, исчезло. Улетело. Растаяло. То, что было чернее самой ночи.

Эдик торопливо включил свет во всей квартире. Стало как будто спокойнее. Исчезла подозрительная темнота, сгущающаяся по углам. Но ощущение чьего-то присутствия не пропало, оно продолжало следовать за Петуховым из комнаты в комнату.

Эдик сел в кресло на кухне, в самом дальнем от коридора помещении. Стараясь не смотреть в сторону входной двери, включил телевизор.

– Понимаете? Все варят кускус. Но на деле получается сотня новых блюд.

– Спасибо. Я нашел то, что искал. Я еду с гидом на другой конец города. Интересно, как они умудряются здесь не заблудиться…

«Уличная еда» с Айнсли Харриоттом. Да плевать! Все, что угодно! Хоть это бесконечное шоу «Дом-2», в котором снимаются конченные ублюдки!

Все началось чуть больше года назад. Декабрь тогда выдался на удивление теплым. Весь выпавший в начале месяца снег всего за одну ночь растаял под атакой дождя, пришедшего с рекордным для этого времени года повышением температуры. Зато утро нового дня преподнесло сюрприз. Неожиданный мороз, ударивший в предрассветный час, сковал городской пейзаж тонкой коркой льда. Лед покрывал все: каждый сантиметр поверхности во всех известных геометрии плоскостях.

Ехать на машине в такую погоду было опасно. Куда надежнее аккуратно доползти до метро. Оно, учитывая вероятность возникновения аварий и, как следствие, пробок, было вариантом еще и более быстрым. К тому же в общественном транспорте выпадала редкая возможность почитать. Давно он ничего не читал, надо признаться.

Эдик зашел в одну из крупных интернет-библиотек. На главной странице увидел баннер, рекламировавший «долгожданный роман» незнакомой писательницы. Жанр был описан как постапокалиптическая антиутопия. И Петухов сделал выбор: его подкупило отношение книги к весьма интересному жанру и внушительный перечень номинаций. А еще то, что книгу купило уже восемь тысяч человек.

«Буду первым в девятой тысяче». – С этой мыслью Эдик движением пальца по сенсорному экрану перелистнул обложку покупки…

Когда он вышел из подземки на поверхность, в голове четко сложилось мнение, что прочитанная им часть романа является полным бредом.

Судя по тому, что он успел прочитать, на планете случилась банальная ядерная катастрофа, отбросившая все прогрессивное человечество в эпоху позднего средневековья. Поскольку выжившие люди ходили с ружьями и саблями.

У произведения был один огромный недостаток: полная неправдоподобность всего описанного дамочкой. Люди после ядерного апокалипсиса у нее свободно разгуливали по поверхности в городах, которые также уцелели. И жили в домах, представлявших собой смесь бараков раннего советского периода и теремов времен княжеской Руси. В довершение всего персонажи разговаривали на старославянском диалекте. И это было полным концом. Если современный житель будет вынужден вновь взяться за оглоблю, коромысло и саблю с пищалью, то разговорный язык, на котором он общается с себе подобными, все равно останется на том же уровне. Но никак не придет к тому, чтобы называть всех баринами, сударынями и вставлять в ежедневный обиход слова типа «вестимо», «ворог» и тому подобные…

Эдик открыл глаза и втянул обратно вязкую каплю слюны, начавшую стекать из приоткрытого рта. Черт возьми! Да ведь он уснул.

Петухов вскочил с кресла и быстро подошел к окну. Ночное небо еще не думало становиться светлее. Через еле заметные серые занавески туч проглядывали подмигивающие крапинки звезд. Свет уличных фонарей давил на оконное стекло желтоватыми бликами, не давая возможности как следует разглядеть, что происходит на улице. Эдик прислонился лицом к стеклу, выставил ладони на манер шор. Обзор сразу стал лучше. С минуту он всматривался в темноту. Его все не покидало ощущение, что из незаметно подкравшегося мира снов его выхватил звук удара. Удара в стекло!

Такой звук бывает часто по весне, когда с козырьков верхних этажей, с нагретых на солнце карнизов съезжают вниз подтаявшие пласты снега. Или когда кто-нибудь из прохожих, слепив снежок, запустит его по каким-то причинам в твое окно. Но сейчас была зимняя ночь. Температура стабильно держалась на отметке в минус десять градусов. И это был девятый этаж! И… вот опять! Опять!

В центре заснеженного двора Эдик увидел, как рассеиваемая электрическим светом ночь шевельнулась. Свет ближайшего фонаря отразился в блеске трех красных глаз, как будто в тени затаился огромный черный зверь.

Петухов отшатнулся от холодного окна. Отпрянул на середину комнаты. Замер, вслушиваясь в ночную тишину улицы и дома. В мозгах крутилась одна единственная паническая мысль.

Он схватил смартфон, ввел трясущимися руками запрос и начал сбивчиво читать непривычный текст:

«Отче наш, Иже еси на небесах!

Да святится имя Твое,

да приидет Царствие Твое,

да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»

Стоять посреди комнаты вскоре стало неудобно. Заныла спина и ноги