Мне хочется, чтобы Джейк Элфорд поцеловал меня. Мне действительно необходимо это.

– Прости, я тоже начал с предпоцелуйной церемонии.

Я закрываю глаза, чтобы не видеть его самодовольную улыбку. Вместо поцелуя Джейк прикусывает мою губу, слегка оттягивает и проводит по ней языком. Мои колени слабеют, и я опускаю ладонь на его грудь, чтобы удержаться на ногах.

Джейк снова прикусывает мою губу, на этот раз чуть сильнее. Низ живота приятно сводит, сердце подпрыгивает, а моя ладонь съезжает, проскальзывая по его груди к животу. И это действие заставляет Элфорда рвано выдохнуть прямо мне в губы.

– Черт, – шепчет он и целует меня.

Глубоко и нежно. Так, словно ждал этого момента очень много лет, так, словно мои губы – единственное, что имеет смысл. И я отвечаю тем же.

Баллончик выпадает из моих пальцев и катится по асфальту, этот звук эхом ударяется об арочный свод моста. Пока летучие мыши в моем животе устраивают настоящую бойню, я поднимаю руки и обнимаю Джейка за шею.

Я словно нахожусь не здесь, а в парке аттракционов, несусь вверх-вниз на «Молнии», и совсем не знаю, что будет за очередным поворотом. Губы Джейка теплые и мягкие, постепенно поцелуй становится глубже, требовательнее, яростнее. Грязнее. И я совру, если скажу, что мне это не нравится.

Я испытываю странное чувство. Похожее на жадность и голод, и я точно знаю, что могу утолить этот голод только с помощью Джейка Элфорда. Запускаю пальцы в его мягкие волосы на затылке и прижимаюсь ближе. Задеваю зубами колечко в губе Джейка, и его дыхание вдруг становится прерывистым.

– Извини, – шепчу я, переживая, что сделала больно.

Я чувствую его улыбку даже сквозь поцелуй.

– Не извиняйся, Микаэла, тем более за это.

Руки Джейка внезапно оказываются на моих бедрах; не прерывая поцелуя, он отрывает меня от земли, слышу, как скейт катится в сторону. Я скрещиваю щиколотки за спиной Джейка, при каждом вдохе моя грудь врезается в его. Он пятится, а затем моя спина впечатывается в стену, и остается только надеяться, что мы не влипли в мое выведенное краской имя.

Зажатая между опорой моста и Джейком Элфордом, я совсем не боюсь рухнуть на землю, но все равно крепко сжимаю его руками и ногами, словно боюсь, что он может уйти.

Глупо отрицать, что Джейк слишком хорош в поцелуях. Слишком. И он точно знал, о чем говорил тогда в машине. Джейк продолжает катать меня на эмоциональных горках: его губы движутся то медленно и нежно, то требовательно и властно, то трепетно и почти невесомо, и у меня голова идет кругом. Я действительно не знаю, чего ждать от него уже в следующую секунду. Разум кричит мне остановиться, взять перерыв и все обдумать, но сердце и тело говорят обратное.

Когда Джейк прерывает поцелуй, я испытываю настоящее, почти болезненное разочарование. Не нахожу в себе сил открыть глаза, наши губы все еще касаются друг друга, мы оба тяжело дышим, в прохладном воздухе пахнет краской и парфюмом Джейка с нотками горького шоколада. Пульс гремит в ушах, пока я пытаюсь осознать произошедшее.

Что это было? И почему было так хорошо?

– Эй, Рамирес, – шепотом зовет Джейк. – Спишь?

Усмехнувшись, я поднимаю отяжелевшие веки и встречаюсь с карими глазами Элфорда. Они темнее обычного, в полумраке мостового навеса кажутся почти черными. На его лоб спадает непослушная прядь волос, и я поправляю ее кончиками пальцев, а затем провожу подушечками по линии его скулы.

– Кажется, и правда сплю, – выдыхаю я, спускаясь пальцем к линии челюсти. – Я когда-нибудь говорила тебе, что ты вырос офигенски красивым?

– Офигенски красивым? Ну, я понял, – он кивает. – Все-таки надышалась краской, да?

Рассмеявшись, я пожимаю плечами.

– Но это правда.

– Тогда правда за правду. – Он проскальзывает щекой по моей и склоняется к уху. – Я представлял этот момент сотни, если не тысячи раз, но реальность превзошла все ожидания. Офигенски превзошла.

О боже.

Джейк отстраняется от стены, позволяя мне опуститься на ноги, но не отходит. Опустив ладонь на мою талию, он ловит пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

– Разобралась с ответом на уравнение?

– Кажется да, но меня пугает ответ.

– Тогда не торопись, у нас полно краски, и мы можем вернуться сюда в любой момент, чтобы ты смогла написать верный для тебя ответ.

Мне жутко не хочется уходить отсюда, но пора собираться на вечеринку. Если мы опоздаем, Долли оторвет нам головы. Это вечер для мамы и все должно пройти идеально. Я хочу, чтобы сегодня она не думала о проблемах, счетах, работе и долгах, чтобы она улыбалась весь вечер. А я весь вечер буду думать только о ней, и ответы для себя буду искать завтра.

Глава 9. Вредная привычка

Как оказалось, Бэйли Шепард тиран и деспот, когда дело доходит до сборов на вечеринку. Она общается только короткими фразами и строго по делу, вроде: сядь, не вертись, закрой глаза, твои туфли не подходят к платью.

Я хотела прическу в стиле Одри Хепберн, но Бэйли настояла на локонах и помаде винного цвета. Мы могли бы поспорить, но нужно приехать в ресторан пораньше, поэтому я соглашаюсь со всем, что предлагает Бэйли, и надеваю одолженные ею босоножки. А еще сложно спорить и думать о чем-то, кроме поцелуя с Джейком. Черт возьми, поверить не могу, что мы правда поцеловались. И не могу поверить в то, что это было даже слишком хорошо. На моих пальцах остались следы краски, и это постоянно уносит мои мысли к мосту Влюбленных.

Встав перед зеркалом, я смотрю на свое отражение и не могу перестать улыбаться. Долли ушила платье в талии и теперь оно идеально сидит по фигуре, смелый разрез на подоле, упругие локоны спадают на плечи, черные стрелки, губы впервые накрашены такой яркой помадой. Я выгляжу взрослее, очень женственно, а еще испытываю непривычное желание сфотографироваться, чтобы запомнить себя такой.

– Как же я завидую твоей загорелой коже, – говорит Бэйли, натягивая розовые перчатки, достающие до самого локтя. – У меня кожа бледная, как у вампира, сгораю на солнце даже с солнцезащитным кремом.

Подхватив со стола флакон, Бэйли наносит духи на запястья и шею, комнату наполняет ванильно-кокосовый запах. Она выглядит потрясающе, на ней розовое платье в стиле Мэрилин Монро из фильма «Джентльмены предпочитают блондинок», на руках длинные оперные перчатки, поверх которых надеты браслеты, а бижутерия на шее блестит ничуть не хуже настоящих бриллиантов.

Раздается стук, и в