умирает перфекционист. Вижу, как она поджимает губы и стреляет в Сэма злобным взглядом. Мама вежливо улыбается, не подавая виду, что ее любимую песню испортили. А вот Долорес не выдерживает и, схватив Гэри за воротник рубашки, уводит его в сторону.

Вечер продолжается, шампанское льется рекой, всюду звенят бокалы и звучит смех, мама много фотографируется, общается и танцует под любимые песни. Непривычно слышать каверы Норд в звучании рок-хитов пятидесятых и шестидесятых. Чак Берри, Элвис Пресли, Кловерс, Битлз, Ролинги и Бич Бойс. Это потрясающе.

– Надо снять их выступление, – говорю я Бэйли. – Уверена, что соберут много просмотров.

– Ты права, – она достает телефон. – А ты сними сбоку, чтобы смонтировать с разных ракурсов.

Я лавирую между танцующих под «Love me tender» парочек, эту песню поет Ник, в его голосе слышна улыбка, когда он меняет строчку в припеве с «Потому что, моя дорогая, я люблю тебя» на «Потому что, Бэйли, я люблю тебя», и мне не нужно оборачиваться, чтобы со стопроцентной вероятностью сказать, что Бэйли закатила глаза.

Замечаю, что мама танцует с Берни, он наступает ей на ногу и рассыпается в извинениях, а она лишь смеется.

Встав сбоку от сцены, открываю камеру на телефоне. В такие моменты я заново влюбляюсь в Норд, не в кого-то по отдельности, а во всех сразу, в их звучание, умение понимать друг друга без слов, только едва переглянувшись. Влюбляюсь в их хорошее настроение, парни без остановки улыбаются – их забавляет формат вечеринки, потому что они впервые выступают на взрослую публику.

Я влюбляюсь в голос Джейка Элфорда, когда он солирует в «Help!» группы Битлз. Влюбляюсь в голоса Оливера, Ника и Рэма. Этим ребятам ни за что на свете нельзя распадаться, это тот самый случай, когда смотришь на людей и понимаешь, что вместе они могут достигнуть невероятных высот. Это чувствуется в их энергетике. И сами парни если не говорят об этом вслух, то наверняка чувствуют, что их ждет нечто большее, чем выступление в барах и клубах Уэст-Мемфиса.

Когда они заканчивают выступление, мне едва удается перехватить перебравшего с шампанским Гэри Бигла, который рвется на сцену еще яростнее, чем в первый раз.

– Чуть позже, друг. – Сэм похлопывает его по плечу и уводит подальше от гнева Долли. – Давай выйдем, покурим.

Пока я смотрю им вслед над моим ухом раздается голос:

– Потанцуешь со мной?

Я оборачиваюсь. Волосы Джейка растрепаны, пиджака уже нет, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, а узел галстука ослаблен.

– Ты весь мокрый, – говорю я, разглядывая прилипшую к его телу рубашку.

– Что поделать, издержки работы на сцене. – Пожав плечами, он тянется к пуговицам. – Могу снять, если тебе мешает.

– Мне не мешает, – поспешно бросаю я, пока мои щеки полыхают.

Джейк протягивает руку и склоняет голову, приглашая меня на танец. Прядки его взмокших волос спадают на лоб, уголки губ приподняты в улыбке, и эти губы будят в моей памяти то, что произошло сегодня под мостом Влюбленных.

Опускаю пальцы в его ладонь и позволяю притянуть меня ближе. Рука Джейка ложится на мою поясницу, и я хватаюсь за его плечо. Мы медленно движемся по кругу, я не отвожу глаза, не пытаюсь найти тему для разговора, просто нахожусь в моменте и мне до жути хорошо.

– Вы здорово сыграли, одно из лучших ваших выступлений.

– Ты почти после каждого выступления так говоришь, Рамирес.

– И я каждый раз говорю правду. Каждый выход на сцену лучше предыдущего. Вам нельзя ругаться и разваливать группу, вы будто часть одного пазла.

Джейк кивает.

– Один из кусочков пазла смотрел на тебя все выступление, и это я не про себя.

– Что?

– Я серьезно, Оливер взгляда от тебя не мог отвести. – Ладонь поднимается выше по моей спине и останавливается между лопаток. – Подумал, что тебе будет важно это знать. И если хочешь поговорить с ним, то поторопись.

– Почему?

– У него мало времени, я точно выкину что-нибудь идиотское от приступа ревности.

Улыбнувшись, я качаю головой. Летучие мыши снова вгрызаются в живот, и я не понимаю, почему ревность – это так… Приятно? Это ведь плохое чувство, так не должно быть, но я ничего не могу с этим поделать.

Меня ревнует Джейк Элфорд, и мне это нравится.

В какую вселенную я попала?

– Для меня это больше не имеет значения, Джейк. Мне интереснее быть здесь, с тобой, даже несмотря на то, что у тебя самое ужасное чувство юмора в мире.

Сказать правду оказалось легко. Для меня такое впервые, потому что когда скрываешь безответные чувства к другу, то ты врешь постоянно. А с Джейком все легко, не знаю, что именно между нами после сегодняшнего поцелуя и какое дать этому определение, но мне нравится, что я могу быть честной, задавать вопросы, сомневаться в чем-то и говорить о сомнениях.

Ладно, я могу поговорить с ним не обо всем. Например, не могу сказать, что по моему телу бегут мурашки, когда он неспешно водит костяшками вдоль моего позвоночника. Также не могу сказать, что не получается выбросить из головы наш поцелуй.

– Это пытка, Рамирес, – тихо говорит Джейк.

– Что именно?

– Твоя помада.

Он опускает взгляд на мои губы, и я испытываю настоящее разочарование – где-то рядом Долли, неподалеку мама танцует с Берни, и я не хочу, чтобы остаток вечера и завтрашнее утро мы провели за разговорами о поцелуях и пользе контрацептивов. Это неловко.

Изрядно подвыпивший Гэри произносит тост, а после него дарит подарок в виде игры на саксофоне.

– Ладно, вот что на самом деле пытка, – говорит Джейк, глядя на раскрасневшееся лицо Гэри. – Господи, он словно пытается выдуть душу из инструмента.

Элфорд уходит, чтобы выкурить сигарету, хотя я больше, чем уверена, что он сбегает от игры Гэри, от которой хочется закрыть уши.

Я осматриваю зал в поисках Бэйли, но встречаюсь взглядом с Оливером. Он стоит в кругу гостей, но не участвует в разговоре, его внимание приковано ко мне. В руке у него бокал шампанского. В животе вдруг становится тяжело и холодно, а пальцы начинают дрожать. Я все еще помню вкус алкоголя на губах Олли, и от этого в голове пробуждаются неприятные воспоминания. В эту секунду я начинаю ненавидеть алкоголь, потому что именно он разрушил нашу дружбу. Подтолкнул нас к словам и действиям, которые мы бы ни за что не совершили будучи трезвыми.

Оливер вдруг идет в мою сторону, и мне хочется сбежать, провалиться сквозь землю, что угодно, но не позволять ему занимать мои мысли и забрать,