Закусив колечко в губе, он качает головой.

– Мне тоже, Рамирес. Не представляешь насколько.

Сбоку раздается глухой стук, и я взвизгиваю, когда вижу за стеклом Человека-Паука и куклу Чаки.

– Сладость или гадость? – Они стучат ладонями по стеклу.

– Тоби, Остин! – Я прикладываю ладонь к груди. – Боже, вы меня до смерти напугали!

Джейк опускает стекло с моей стороны, я беру котелок с конфетами и протягиваю мальчикам. Они набирают по горстке, и я качаю головой.

– Это все вам.

– Правда?! – Кукла Чаки с голосом Остина подпрыгивает. – Все?

– Да, можете сказать спасибо Джейку, он принес для вас конфеты. Но обещайте поделиться с сестрой, и не смейте давать их малышу Майло, он слишком маленький.

– Ладно, спасибо, можете дальше тискаться.

– Мы не… Никто тут не тискался! – Ищу поддержку в глазах Джейка, но он лишь смеется.

– Ага. – Под маской не видно, но я уверена, что Тоби закатил глаза. – Рут тоже так говорит, когда приводит парня, а потом стонет.

– Все, уходите, пока я не забрала конфеты!

Ребята убегают, а мне становится стыдно. Сколько они видели, а может даже слышали?

– Надеюсь, мы не травмировали их психику. – Я прижимаю прохладные ладони к пылающим щекам.

– Наша ведь не травмирована после Нэнси и ее парня.

Ох, черт, худшая няня в мире. Нэнси все время приводила парня и закрывалась с ним в моей комнате. В первый раз нам с Джейком показалось, что парень избивает ее, потому что слышались шлепки, Нэнси кричала и стонала, мы ворвались в комнату и увидели голую парочку. Понятнее ситуация для нас не стала, пока Нэнси не объяснила, что это называется секс и люди делают так, когда любят друг друга. Нэнси было шестнадцать, и она описала секс так подробно и уродливо, что мы с Джейком тогда решили, что никогда не будем таким заниматься, когда вырастем. Что ж, годам к пятнадцати Элфорд явно передумал.

– Мне пора, – говорю я, все еще чувствуя неловкость. – Может, хочешь зайти?

– Нет, мне нужно домой, принять холодный душ. Черт, просто ледяной душ. – Джейк склоняется ко мне, чтобы поцеловать, и я совсем не против. – Только не избегай меня из-за дурацкой неловкости, хорошо? Я все равно не отступлюсь, пока ты искренне этого не захочешь. Все, что было во время паузы, остается там.

– Спасибо, – шепчу я, благодаря за все сразу. За его терпеливость, понимание и заботу, за то, что делает все, лишь бы я не чувствовала себя виноватой и глупой.

Я выхожу из машины на дрожащих ногах, каблуки вязнут в земле на подходе к трейлеру. Джейк не уезжает, пока я не достаю из кармана тренча ключи и не захожу домой. Прислонившись спиной к двери, я касаюсь пальцами припухших от поцелуев губ и с удивлением осознаю, что улыбаюсь. Глупо и широко.

От меня пахнет Джейком, его аромат словно впитался в волосы, одежду и даже кожу, но мне это нравится до жжения в груди.

Зайдя в комнату, я снимаю босоножки и протираю каблуки от клочков земли и пожелтевшей травы, вешаю тренч и платье на плечики и убираю в шкаф. Переодевшись в пижамные штаны и майку, иду в ванную и заглядываю в зеркало. Глаза блестят, волосы взъерошены, локоны потеряли форму, помада хоть и стерлась, но на губах остался темный оттенок. Голова идет кругом, и я чувствую себя немного опьяневшей, но в хорошем смысле.

Принимая душ, я нехотя смываю с себя аромат парфюма Джейка, в голове на секунду всплывает тот момент, когда я на грани истерики пыталась смыть с себя запах Оливера, и я крепко зажмуриваюсь, прогоняя неприятные воспоминания.

Наспех приняв душ, я надеваю штаны и майку. Сняв с головы полотенце, тянусь к расческе и замираю, услышав парализующий меня звук.

Сигнальная сирена.

Ледяной страх окутывает каждую клеточку в теле, не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Вой нарастает, и я наконец прихожу в себя и бросаюсь к двери, чтобы проверить закрыта ли она, следом проверяю окна.

Страх похож на кандалы, сковывающий не только руки и ноги, но и грудь. Со стороны двери слышится глухой удар, затем еще один в стену. Не понимаю, что происходит, но удары учащаются и разносятся со всех сторон. Я вздрагиваю, снова и снова, а затем несусь в свою комнату, чтобы лечь на пол лицом вниз и закрыть голову руками.

Я знала, что ураган однажды вернется, но не думала, что в этот момент окажусь одна. Мама. Господи, а Джейк? Он ведь сейчас прямо на дороге. Мне хочется взять телефон и позвонить близким, но я понятия не имею, куда бросила клатч, скорее всего оставила в гостиной, а это все равно что если бы он был на другом континенте. Или… Я вообще забрала клатч из машины?

Среди шума разбираю детские голоса и визг.

Тоби и Остин.

Неужели они остались на улице? Неужели миссис Кларк снова напилась и заснула, закрыв дверь? Дерьмо. Я не могу оставить их там.

Мои мышцы настолько заледенели, что я словно слышу их хруст, когда заставлю себя встать. Тело бьет дрожь, пульс в ушах почти такой же громкий как сирена.

Трясущимися руками я поворачиваю замок и открываю дверь. Щурюсь, ожидая порыва ветра в лицо, но его нет. Сирена продолжает завывать, а Тоби и Остин стоят неподалеку от трейлера и кричат в пустоту, словно ругаются с невидимкой.

– Мальчики, идите сюда! – зову я, но они не слышат, поэтому я иду к ним быстрым шагом босыми ногами по холодной земле, пока мое сердце сжимается от оглушающего воя.

– Они закидали твой дом! – кричит мне Тоби, когда я подхожу к ним.

– Мы их прогнали, кидались конфетами и камнями, – с гордостью говорит Остин и присаживается на корточки, чтобы собрать в котелок рассыпавшиеся по газону конфеты.

Я оборачиваюсь. Стены трейлера в подтеках и скорлупе. Отлично, мой дом закидали яйцами. Вой сирены продолжается, и я оглядываюсь по сторонам в поисках источника звука. Из трейлеров уже повыходили недовольные соседи.

– Какого черта?! – кричит мать Рут, укачивая на руках вопящего малыша Майло.

У ступеней моего трейлера я замечаю что-то красное и подхожу ближе. Это чертов мегафон с встроенной сиреной, подняв его, я жму на кнопку и на секунду все затихает, а затем начинают ворчать недовольные соседи, которые постепенно возвращаются по домам.

– Вы видели, кто это был? – спрашиваю я мальчиков.

– Нет, они были в масках и огромных худи, но по голосам парни.

– Живо домой! – кричит миссис Кларк.

– Но мам,