между танцующими, стараясь никого не задеть по пути к выходу. Она не собиралась ни минуты больше оставаться в этом дурацком клубе. Толпа вокруг подпрыгивала и извивалась под музыку. Громкие звуки больно ударяли по натянутым нервам, вызывая неприятный озноб. Какой-то парень на мгновение прижался к ней в танце и тут же отодвинулся, но Катя застыла, не в силах пошевелиться. Ноги будто вросли в пол, а голос застрял где-то в горле. Так бывает в кошмарах, когда кто-то гонится за тобой, а ты не можешь ни закричать, ни двинуться с места.

Окружающие звуки слились в один невнятный шум. Загнанно дыша и чувствуя себя до ужаса маленькой и потерянной, Катя затравленно огляделась и вдруг увидела в просвете между танцующими знакомую широкую спину. Захар стоял возле бара и, кажется, ждал напитки.

– Захар! – с облегчением крикнула Катя. Мимо нее, громко фыркнув, продефилировала Женя.

Странное оцепенение рассеялось, и Катя бросилась к бару, усиленно работая локтями и расталкивая танцующих. Вежливость ее больше не заботила. Выбраться. Ей нужно выбраться! Вытянув руку и едва не плача от облегчения, Катя почти ухватилась кончиками пальцев за рубашку Захара, но в ту же секунду чьи-то ладони легли ей на бедра и потянули назад, увлекая в толпу.

– Эй, малыш, давай потанцуем! – крикнул Стас ей прямо в ухо.

Катя дернулась из его объятий, но Стас, рассмеявшись, крутанул ее и крепко прижал к своей груди. Светлые волосы растрепались и упали на красивое лицо, но красные пятна на щеках и лихорадочный блеск в глазах явно указывали на то, что он выпил лишнего.

Стас закинул безвольные Катины руки себе на плечи, а потом снова резко крутанул ее, развернув лицом к Захару.

– Пусть смотрит, – хохотнул он.

Катя поймала горящий взгляд Захара. Он все еще стоял у бара вполоборота, словно как раз собирался уходить. Только теперь в каждой его руке поблескивал бокал с коктейлем, а на локте висела Женя. На Катю и Стаса она смотрела с каким-то брезгливым выражением, никак не вяжущимся с ее хорошеньким личиком. Темные губы делали его пугающе бледным и неестественным. Или это только казалось?

Руки Стаса заскользили по ее телу, пальцы юркнули под пояс сарафана и вдруг погладили обнаженную полоску кожи на боку.

Катя превратилась в оголенный провод. Внутри себя она закричала так громко, что в баре полопались все стаканы, но из приоткрытых губ не донеслось ни звука. Судорожный выдох вырвался из груди коротким рыданием, которого Стас не услышал или не захотел услышать.

– Захар, – умоляюще произнесла Катя одними губами.

Женя, смеясь, потянула Захара за собой, но он настороженно замер. Гнев во взгляде сменился тревогой. «Эй, ты как?» – словно спрашивал он Катю. Та не нашла в себе сил даже закричать. Паника и страх затопили ее по самую макушку, обездвижив и не давая сделать вдох. Воздух вдруг стал болезненно-твердым, непригодным для дыхания, и мир покачнулся.

Катя покачнулась вместе с ним. В глазах потемнело, а потом чей-то голос крикнул:

– Катя, дыши!

И в темноте появился лучик света.

* * *

– Засранец, дыши, – гнусаво велела Таби своему покрасневшему носу. Тот в ответ виновато хлюпнул, но дышать так и не начал.

Таби провалялась дома с гриппом целую неделю. Октябрь наступил и смыл дождями всякое воспоминание о лете. Почти каждый день на телефон прилетали эсэмэски от МЧС с тревожными предупреждениями: «Внимание! Гроза, ливень, шквалистое усиление ветра, возможен град». Короче, погода сошла с ума.

А вместе с ней, очевидно, и Глеб.

Сквозь картонные стены многоэтажки Таби время от времени слышала, что он дома не один и почти наверняка знала, кто составлял ему компанию – конечно же, Полина и ее пельмени. Пф, звучало как название сомнительной музыкальной группы, исполняющей матерные частушки и русские народные песни на ярмарках! Только это Таби и утешало…

Само собой, ничего конкретного она не слышала – только отголоски каких-то неясных звуков и смех, – но ей почему-то казалось, что Глеб и Полина непременно должны заниматься страстным сексом. В конце концов Таби так накрутила себя, что даже рисовать почти не могла. Еще и маме стало хуже. В субботу из-за плохого самочувствия ей пришлось отменить всех учеников, с которыми она еще занималась онлайн, натаскивая на ЕГЭ, и Таби видела, как непросто ей это далось. Мама почти не выходила из комнаты и возвращала тарелки с едой, которые ей по очереди таскали Таби с Ильей, нетронутыми. О том, чтобы поехать к врачу, она и слышать не хотела.

В общем, проблемы навалились скопом, а сверху похоронной вишенкой шмякнулся еще и этот мерзкий вирус. Таби ощущала себя сопливой тучей, внутри которой трещат горячие молнии. Дай только повод, и они стрелой рванут к земле, грохоча и с треском врезаясь в деревья!

И повод не заставил себя ждать.

Она как раз выползла в аптеку за лекарствами и, естественно, столкнулась на кассе с Глебом. Закон подлости, блин!

Увидев ее, Глеб торопливо спрятал свои покупки в карман, и Таби с ненавистью подумала, что это наверняка презервативы. Иначе почему у него такой виноватый вид? Ревность жаркой волной прокатилась по венам и ударила Таби в голову.

– Привет. Ты что, заболела? – с тревогой спросил Глеб.

Проигнорировав его, Таби протиснулась к кассе и продиктовала продавщице список необходимых лекарств – и для себя, и для мамы.

– Карина, – настойчиво позвал Глеб и вдруг прижал ладонь к ее горячему лбу. Такую прохладную и родную… Таби позволила себе замереть на одну – всего одну – блаженную секунду, а потом с раздражением отбросила его руку от лица.

– Сколько раз просила, хватит меня лапать. И не зови меня Кариной, это имя только для родных.

Глеб опешил.

– Я тебя не лапаю, – отрывисто проговорил он. Кажется, Таби его задела. – Я проявляю о тебе заботу.

– Серьезно? – с издевкой спросила Таби, приложив банковскую карту к терминалу и выхватив у продавщицы пакет с лекарствами. Та с беззастенчивым любопытством наблюдала за сценой, словно смотрела новую серию турецкого сериала. – И как, интересно? Тем, что все свое время проводишь с Полиной и ее пельменями?

– Полиной и ее кем? – недоуменно уточнил Глеб.

Таби надула губы и пошлепала ими, изображая, как, по ее мнению, выглядит Полина. Глеб, не сдержавшись, прыснул, но его смех только сильнее разозлил Таби. Прекрасно! Теперь он еще и смеется над ней!

Развернувшись на пятках, она бросилась к дверям аптеки.

– Да погоди ты! – крикнул Глеб, нагнав ее в пару широких шагов. Он протянул руку, намереваясь ухватить Таби за