локоть, но тут же убрал и стиснул пальцы в кулак. Наверное, вспомнил, что Таби не любит прикосновений. – Почему не позвонила? Сказала бы, что заболела, я бы купил тебе лекарства.

– Мне не нужна твоя забота, – огрызнулась Таби, чувствуя, как на глазах закипают злые слезы.

Нужна.

Ей нужна была его забота! Причем отчаянно, потому что это именно то, чего ей так не хватало теперь, когда мама больна, а папа далеко. Таби всегда вела себя по-взрослому и выглядела уверенной в себе, отстраненной, но это не значит, что внутри нее не сидела маленькая перепуганная девочка, которая просто не знала, как быть. Ей не хотелось ничего решать, ей хотелось на ручки. Причем желательно к Глебу.

У самого подъезда Таби вдруг резко затормозила и обернулась.

– Покажи, что у тебя в кармане, – осипшим голосом потребовала она. Глеб рефлекторно прижал руку к карману.

– Ты о чем вообще?

– Что. У тебя. В кармане, – отчеканила она, прожигая его взглядом. Глеб слегка побледнел. – Что ты купил в аптеке?

– Вообще-то тебя это не…

Потеряв над собой контроль, Таби бросилась вперед и, толкнув оторопевшего Глеба в грудь, сунула руку к нему в карман. Пальцы нащупали гладкую сторону и острый уголок картонной коробочки. Не помня себя от ярости, Таби рывком выдернула ее наружу и швырнула ему в лицо.

– Ах ты, козел! – завопила она.

– Ты чего? – изумился Глеб, едва успев поймать коробку.

– Как ты мог? – с болью в голосе выдавила она. – Как ты мог купить эти…

Таби бросила взгляд на коробку и запнулась.

– Витамишки? – осторожно договорил за нее Глеб. Он казался совершенно сбитым с толку. – Знаю, это не слишком по-взрослому, но витамины и правда веселее принимать, когда они выглядят как мармеладные мишки. – Он смущенно поскреб щеку с едва заметной щетиной. – Они вроде как для детей, но я…

Таби исподлобья смотрела на Глеба, стиснув руки в кулаки. Он просто… Невозможный. Непостижимый! Губы Таби задрожали, а из горла вырвался истеричный смешок. Она закрыла лицо ладонями и покачала головой, не в силах справиться с нелепостью ситуации.

– Да что с тобой такое? – опасливо уточнил Глеб.

Таби отвела руки от горящего лица.

– Вот что, – выпалила она, а потом качнулась вперед и прижалась к его губам в поцелуе.

Глава 15

Однажды после презентации нового комикса в каком-то модном лофте Глеба шальным ветром занесло на открытую лекцию по драматургии. Он зашел в маленькое темное помещение случайно, пока искал туалет, а уйти не смог, потому что суровая драматургиня в белой рубашке и каких-то невозможных очках строго отчитала его за опоздание и велела сесть на свободное место. Все остальные участники курса посмотрели на Глеба с укоризной, так что ему ничего не оставалось, кроме как пробормотать извинения и усесться на ближайший стул. Глеб терпеть не мог неловкие ситуации, а это определенно была одна из них.

Занятие оказалось неожиданно интересным и полезным (и было бы еще интереснее и полезнее, если бы он все-таки успел сходить пописать), но лицо Глеба все равно недовольно вытянулось, когда драматургиня задала домашку.

– Никакой проверки не будет, но я настоятельно рекомендую вам ее выполнить: возьмите листочек и напишите на нем тридцать своих страхов. А кто не может тридцать, – она повысила голос и вскинула руку, пресекая бубнеж, – тот будет писать пятьдесят. Начните с чего-то простого и идите как можно глубже. Вытаскивайте все из себя! А потом возьмите свой самый страшный страх и превратите его в пьесу.

Глеб едва ее дослушал: раздувшийся мочевой пузырь, очевидно, заблокировал нервные импульсы во всем теле и лишил мозг способности адекватно воспринимать информацию. Зато вечером, оставшись в квартире один, он вдруг вспомнил о задании и решил сделать его. Просто из любопытства. Казалось бы, чего проще? Все мы чего-то боимся. Однако за двадцать с лишним минут Глеб с трудом наскреб три пункта (тараканы, неловкие ситуации, агрессивные женщины), а потом и вовсе скомкал бумажку в приступе необъяснимого раздражения. Конечно, он и сам понимал, что дело вовсе не в том, что он весь из себя такой бесстрашный.

Просто Глеб до чертиков боялся лезть к себе в душу.

Сильные чувства, серьезные отношения, разговоры о личном… Бр-р-р! Глеб обходил их по широкой дуге и скользил по жизни легко и беззаботно, словно солнечный блик по волнам. Ни к кому и ни к чему он не привязывался настолько, чтобы страдать, если этого вдруг не станет, и никого не подпускал к себе по-настоящему близко.

И вот теперь…

Куда уж ближе, если Таби со своим поцелуем ворвалась ему прямо в сердце?

Ошалело оторвавшись от нее, Глеб повел себя как полный мудак и всю следующую неделю старательно убеждал себя, что ничего не было. Что он не помнит, как она поцеловала его у подъезда и какими горячими и мягкими были ее губы. Податливыми, нежными и сладкими настолько, что он, забывшись, откликнулся на поцелуй и первым скользнул в рот Таби языком. Он не хотел помнить и того, как отозвалось его тело, когда она дрожащей рукой ухватилась за его плечо, а он в ответ притянул ее ближе. Таби не то застонала, не то тихонько всхлипнула, и этот неожиданно робкий звук заставил его очнуться и отскочить, оставив ее стоять с припухшими от поцелуев губами. Девушка быстро и коротко дышала, не сводя с него потемневшего взгляда.

Глеб не знал, что сказать, поэтому выдал, пожалуй, худший из возможных вариантов:

– Какого?.. Карина, не знаю, что на тебя нашло, но ты фактически ребенок и…

Таби вздрогнула. На мгновение Глебу показалось, что она вот-вот расплачется, но девушка выпрямила спину, вздернула нос и, прежде чем скрыться в подъезде, холодно произнесла:

– Ребенок здесь только ты.

Подъездная дверь за ней с грохотом захлопнулась, и Глеб решился пойти домой только пару минут спустя. Медленно поднявшись по лестнице и потянувшись за ключами, он вдруг понял, что стиснул коробку с витаминами с такой силой, что смял ее в комок.

Прискорбно, но мармеладные мишки не выжили.

Страшась встречи с Таби, Глеб пропустил две лекции. Позвонил заведующей кафедры, покашлял в трубку и, сгорая от стыда и неловкости, наврал с три короба о том, что заболел.

Следующие несколько дней он только и делал, что переживал и волновался, и теперь, придя на питчинг идей, чувствовал себя дураком.

Таби вообще не смотрела в его сторону и, кажется, приятно проводила время, общаясь с однокурсниками. Глеб и не подозревал, что так соскучился по ней, пока