свою он посвятит чему-то иному – в тот момент пока ещё неизвестному и не исключено, что крайне далёкому от машиностроения. Ему, легко поддающемуся влиянию друзей, в момент поступления неожиданно захотелось проявить нехарактерное для него упрямство и пойти наперекор уговорам и упрёкам в отсутствии корпоративности. Так и появилось в его жизни «вагоностроение и вагонное хозяйство», в чём он, надо признаться, ни разу не разочаровался.

За время учёбы ему довелось съездить на две производственные практики, и тут он, если была возможность, выбирал места практики подальше от родного дома, справедливо полагая, что едва ли когда-то ещё попадёт в эти отдалённые места. И расчёт его оправдался.

Первая практика – на вагоностроительном заводе в славном городке Новоалтайске, что притулился бочком к алтайской столице Барнаулу. Цель этой практики, по задумке высокомудрых наставников, состояла в том, чтобы будущий инженер-вагоностроитель хлебнул жизни, поглубже погрузившись непосредственно в производство, то есть поишачил простым работягой в цеху, понюхал горячей окалины, разлетающейся от токарных станков и визжащих фрез, восхитился уханьем многотонных прессов, ощутил красоту и образность рабочего мата. Всем этим Яшка насытился на Алтае по горло, вернувшись с практики с твёрдым убеждением, что вагоностроение едва ли станет любовью всей его жизни, даже если ничем другим ему не суждено будет заниматься. Если же по окончании института ему всё-таки придётся работать какое-то время на подобном предприятии, то он будет искать способ всеми правдами и неправдами с него смыться. Единственный положительный момент алтайской практики – это знакомство с замечательными людьми, простыми и добросердечными, отчаянными сквернословами, но верными, прямыми и чистыми. Очень немного подобных светлых людей ему встретится впоследствии. А жаль, очень хотелось бы, и Яшка не переставал об этом мечтать…

Вторая практика была в украинском городе Днепродзержинске, что притулился бочком уже к большому промышленному Днепропетровску. Единственное, что запомнилось с той практики, это жуткая простуда, когда он слёг с высокой температурой почти на неделю в комнате общежития, и друзья отпаивали его суровыми народными средствами – водкой с малиновым сиропом. Купленные таблетки, увы, не помогали…

Итак, диплом. Оценив свои успехи на протяжении пяти лет обучения, Яшка сделал пренеприятнейшее открытие: если судить по оценкам в зачётной книжке и по тому количеству экзаменационных пересдач, которые он прошёл, то можно сразу делать однозначный вывод: новоиспечённый инженер – тупица и незнайка, которому любая наука даётся с великим трудом, и никакого толка в будущем для народного хозяйства от него не будет. Вагоностроение сильно просчиталось, сделав на него ставку как на будущего творца современного подвижного состава.

Но так ли это в действительности? Всё-таки он уважать себя перестал бы, если бы смирился с существующим положением дел и опустил крылышки. Сделаю-ка я что-то самостоятельно без перекатывания чужих чертежей и лабораторных работ и при этом постараюсь, чтобы это самостоятельное творение выглядело классно, решил Яшка и принялся за дипломный проект с неожиданным для него рвением и интересом.

Сейчас уже нет смысла вдаваться в подробности, чем он так растопил лёд в сердцах суровых экзаменаторов и заставил их чуть ли не рукоплескать, когда, прокомментировав последний лист ватмана из проекта и захлопнув пояснительную записку, по-шутовски (всё-таки не смог сдержаться!) раскланялся перед ними оперным певцом, допевшим трудную сольную партию.

В итоге ему поставили пятёрку – первую и последнюю за все пять лет обучения. Для его приятелей и коллег это было чем-то совершенно невероятным и фантастическим, а для него… для него это было в принципе вполне ожидаемым результатом. Просто он сделал очередное открытие для себя: чтобы чего-то добиться, вовсе не обязательно долго и нудно пыхтеть и потеть, а нужно лишь жгучее желание победить. Такое, чтобы сдержать себя не мог и рвался в бой со своими и чужими ветряными мельницами. Ну, и, конечно, требуется немалый кураж, без которого никакая победа сама не придёт.

Студенческий период в его жизни заканчивался. И не только студенческий – вместе с ним заканчивалась пора беспочвенных юношеских мечтаний и напрасных иллюзий. Кураж и гусарский наскок, конечно, хороши, и порой без них никуда не деться, но начиналась совсем другая жизнь, где от тебя потребуются иные качества и способности, и это немного волновало…

Хотя – и он не был бы Яшкой Рабиновичем, если бы не был уверен! – удача пока на его стороне, и всегда будет на его стороне, а значит, все в порядке, жизнь продолжается!

Только теперь по-настоящему начинались гонки наперегонки. С кем? Пока не ясно, но там разберёмся. На бегу…

Часть 2

Наперегонки с комсомолом

1. Комсорг завода

В одной из книжек, попавших Яшке в руки, он однажды прочёл некую философскую миниатюру, в которой не было, по сути дела, ничего особенного, но она отчего-то надолго врезалась ему в память. Гласила эта миниатюра следующее:

«Счастье – оно как зубы. В течение жизни трижды кардинально меняется.

Сперва оно молочное и недолговечное. Им лишь пробуешь, какие они на вкус, эти жизненные яства, годятся ли тебе для последующего длительного употребления. Может, и сгодились бы, да только не получается ими долго питаться. Несытно всё это, и хочется чего-то посерьёзней.

Далее – крепкое и прочное. Чтобы им, этим счастьем, можно было перемалывать, как жерновами, всевозможные жизненные коллизии, то и дело случающиеся с тобой, и делать тем самым свою жизнь по-настоящему полноценной и насыщенной. Жаль, что такое счастье со временем – как бы сказать поточнее? – изнашивается и превращает твоё существование в сущий ад. Можно, конечно, ставить на него искусственные пломбы, которые продлят срок, но… сам скоро начинаешь понимать, что это уже нечто вторичное, чужеродное, не своё.

И, наконец, последнее счастье – уже по-настоящему и без украшательств искусственное. Фарфоровое, металлическое или даже золотое, которому, кажется, сносу до скончания веков не будет. Ан нет, чтобы протянуть подольше, одного такого искусственного заменителя счастья явно недостаточно. Нужно что-то ещё кроме него, о чём мы не позаботились заранее, хотя должны были бы, окажись чуть прозорливей. Но что это – до сих пор не знаем… Однако время упущено, и остаётся лишь печально разводить руками…»

Хорошо, конечно, сравнивать счастье с зубами – красочные сравнения получаются. Много ещё можно было бы нафантазировать чего-нибудь подобного, если уж приходят на ум этакие красочные метафоры. Да только не всегда руки до них доходят, и – нужны ли такие красивости по большому счёту?

Эх, если бы всё в жизни было так просто и однозначно, как зубы,