class="p1">Я внимательнее вглядываюсь в ее лицо, и замечаю, что веки чуть припухли, а вокруг пухлых губ расцвели розовые пятна. Плакала.

И тут Фокин наконец перестает стесняться и радостно говорит:

– Так это все для тебя. Алкоголь и вкусняшки в обмен на легализацию вечеринки.

– Я тебя умоляю, – она отмахивается и роется в пакете, – если этим двоим что-то нужно, они вообще не заботятся о легитимности.

– Ты же понимаешь, что неправильно употребила слово?

– Дюша, отстань, а? Не в настроении.

Алиса извлекает бутылку вина и уходит на кухню, а я перевожу на Гордея заинтересованный взгляд. Дурацкая улыбка растягивает мои губы, особенно когда понимаю, что он смущается и вцепляется пальцами в переносицу.

Шепчет мне:

– Не спрашивай.

– Даже не надейся.

– Мама с Алисой его так называют, – насмешливо сообщает Фим, проходя мимо.

– Не мог промолчать?

– А что, хотел скрыть от своей девушки, что дома ты заечка?

С кухни тут же выглядывает их сестра с уже наполненным бокалом и смотрит на меня с отчетливым любопытством.

Говорит:

– От своей девушки? Вы встречаетесь?

Гордей обнимает меня за плечи и прижимает к своему боку. Я доверчиво льну к нему. Он говорит:

– Да, это Маша Гордеева.

На моей фамилии он делает ударение, и Алиса смеется. Отпивает из бокала и снова скрывается на кухне, кричит оттуда:

– Гордеева для Гордея, это хорошо, это нам нравится!

Переглянувшись с Наумовым, улыбаюсь. В этой компании и в этой квартире чувствую себя удивительно спокойно. Мы вчетвером сходили в садик за Асей, а потом Гордый снова лично отпрашивал меня у мамы. Кажется, родители к нему уже привыкли, а после того случая с Васей и вовсе считают его волшебником. Боюсь, правда, их мнение может измениться, когда они увидят татуировки или узнают о его проблемах с законом.

– Все хорошо? – уточняет Наумов, когда остаемся в коридоре одни.

Я выныриваю из своих рассуждений и растерянно моргаю. Смотрю в его карие глаза, скатываюсь взглядом к родинке над губой, разглядываю подвески на шее. Когда он ко мне наклоняется, чтобы поцеловать или сказать что-то на ухо, они обычно едва слышно звякают. Мне нравится звук. Наверное, как собака Павлова, я уже уяснила, что за ним всегда следует что-то приятное.

Никак не могу понять, почему он со мной? Не девочка, а тридцать три несчастья.

– Все хорошо, – отвечаю тихо.

И в этот момент даже не вру. Я действительно так чувствую.

Мы раскладываем закуски по красивым глубоким тарелкам, которые достает Алиса, берем напитки и идем в комнату. Бокалы у них дома тоже очень красивые, сразу видно, что каждая деталь в этом доме подбиралась со вкусом и любовью. Квартира Наумовых значительно меньше, чем наша, но она вся пропитана уютом.

С удивлением понимаю, что Гордей и Ефим живут в одной спальне на двоих. Интересно, насколько это тяжело для взрослых парней?

Джип и Фим с Алисой устраиваются на полу, а мы с Гордым на его кровати. У них нет телевизора, но мы ставим ноутбук так, чтобы всем было удобно и находим онлайн трансляцию стендап фестиваля.

– Налей мне вина, пожалуйста, – прошу Гордея.

– Уверена?

– Эй, контролер! – отзывается с пола Алиса. – Контролируете вечно, контролируете… Делай, что попросили.

Я смеюсь. Очевидно, их сестра до нашего прихода была погружена в какую-то личную драму, и сейчас очень рада этой маленькой тусовке. Она почти не ест и постоянно себе подливает, но становится от этого по-хорошему забавной.

– Лис, – одергивает ее Гордый, но все-таки наполняет мой бокал.

Вцепляюсь в широкую ножку из голубого стекла и украдкой перевожу дыхание. С каждым новым выступающим растет мое нервное напряжение. За что собирался извиняться Ковалев? Может ли быть что-то хуже того, что он показывал мои интимные фотографии направо и налево? Может он вообще на этом монолог построил?

Делаю большой глоток и морщусь. Вкус так себе, но по телу разливается приятное успокаивающее тепло. Повторяю процедуру и почти верю в то, что смогу пережить этот вечер. Со мной друзья, они поддержат.

Но когда объявляют Славу, в животе все узлом сворачивается, а пальцы начинают подрагивать. Одной рукой покрепче держусь за бокал, а второй неосознанно сгребаю в кулак футболку Гордея. Он прижимает меня к себе.

– А напомните мне, – уточняет Алиса, – мы его не любим?

– Терпеть не можем.

– Ненавидим.

Она тянется за бутылкой:

– Точно. Вот урод!

– А ты отличный друг, – смеется Джип.

– Я вообще топ.

И их болтовня даже вызывает у меня улыбку, пока Ковалев не начинает говорить.

– В прошлый раз меня попросили добавить жизненных тем, так что пристегнитесь. Как вы уже знаете, я школьник, а вы хоть помните, как в семнадцать лет сложно добиться секса?

Я холодею. Прикладываю к губам бокал, и он звякает об зубы, потому что меня всю трясет.

– Я сдаю профильную математику и вот посчитал. Девушка скинула мне восемнадцать нюдсов, а дала ноль раз. Это уравнение как решается?

– С помощью руки, – шипит Алиса в экран ноутбука, подавшись вперед.

– Я уже специально самые отвратительные фильмы выбираю, – продолжает Слава под хохот зала, – чтобы она мне на десятой минуте дала, а мы все до конца досмотрели. Вы когда-нибудь досматривали «Грозовые ворота»?

Выпиваю все вино до капли и зажимаю ладонью рот. Трясусь, как под током. Умираю с каждым словом, но продолжаю слушать.

– Я просто понять не могу, мы зачем тогда так долго сосемся?

Очередной взрыв смеха зрителей разбивает не только мое сердце, я вся на осколки разлетаюсь.

– Ну моя девушка ведет себя как в самом начале эволюции. Потому что она палку в руку взяла, а что делать с ней, не знает.

Прихожу в себя, когда старшая Наумова подрывается на ноги и захлопывает крышку ноутбука.

– Я сказала, что он урод? Господи, как же это было ласково!

Глава 36

Маша

Я вся костенею. Ни одного подвижного сустава не остается в теле. Просто сижу и пялюсь в одну точку. Как же это унизительно. Каждое слово. Как будто он и так недостаточно меня вымарал.

Моего имени, разумеется, не прозвучало ни разу. Но вся школа знает, что это обо мне. И, словно в подтверждение моих мыслей, телефон начинает вибрировать. Раз за разом, как сумасшедший дергается в конвульсиях.

Понимаю, что не сейчас, но очень скоро мне придется открыть сообщения и прочитать их. А потом еще и пойти в школу, как ни в чем не бывало. Как будто это не меня вываляли в грязи.

Заторможено моргаю, когда Гордей обхватывает мое лицо ладонями