не вышло», о котором мы вчера говорили, превыше всего… И решили эти хитрые бестии обойти райисполком. Купили два соседних участка в центре города со старыми домами на снос и развернули такую стройку, что никакому БАМу не снилось. Денег у них, как оказалось, куры не клюют. Им всё, вплоть до проекта, американские спонсоры подогнали. И дефицитные фундаментные блоки они раздобыли, а потом кирпич, цемент, древесину. Всё чин-чинарём – куда там до них стройкам коммунизма…

– Что-то я слышал об их строительстве, – начал припоминать Яшка. – Ну-ну…

– Фундамент заложили, стены возводить начали, а командовал всем, естественно, Полынников. Оказалось, он не только кузнец первоклассный, но и прораб будь здоров какой… Но долго такое самоуправство продолжаться, конечно, не могло. Петра и в райисполком приглашали на переговоры, и в милицию по повестке, только никуда он не ходил. А как пойти, если минуты нет свободной: весь день на заводе, а вечером и выходные на стройке. Потом комиссии разные повадились на эту «стройку века», чтобы нервы мотать ему и его рабочим. Говорят, Пётр от имени общины даже письмо американскому президенту Форду отправил, ведь тот тоже баптист. По «Голосу Америки» об этой стройке говорили и о тех палках, что им в колёса городские власти ставят.

– Теперь понимаю, почему его решили на собрании песочить, – наконец сообразил Яшка. – За «Голос Америки» можно вообще сесть за решётку. Не сомневаюсь, Галине Павловне в райкоме уже не один строгач вкатали…

– И это не всё. Сразу после майских праздников к баптистской стройке подкатило несколько нарядов милиции и давай в мегафон орать, чтобы люди расходились по домам. Никто их слушать, конечно, не стал, а когда милиция попробовала применить силу, то Пётр во всеуслышание скомандовал, чтобы люди пели гимны и с властями не пререкались. Тогда пригнали пожарные машины, народ брандспойтами шуганули, а Павла как зачинщика скрутили, увезли в участок, где так отходили, что бедняга потом неделю в больнице отлёживался. Ночью же того дня подогнали бульдозеры и разнесли всё по кирпичику. А ведь здание было почти готово, хоть внутреннюю отделку начинай, – Юрка уже не улыбался, а сидел, сгорбившись, и жадно тянул замусоленный окурок. – Жалко трудов людских, ведь столько баптисты сил на эту стройку положили, а с ними поступили как со скотами последними. Хуже, чем со скотами… Всё понимаю, а одного понять не могу: баптисты, атеисты – какая разница? Главное, чтобы человек свиньёй по жизни не был и соседу не пакостил, ведь все мы… – он слегка запнулся, – ходим под богом…

В другое время Яшка обязательно поддел бы его за последние слова, но сейчас и сказать-то было нечего.

– Ладно, пойду, – Шустрик с силой вдавил окурок в пепельницу и сдул с пальцев пепел. – Послушаем, что на собрании скажут. Но ничего хорошего, думаю, не услышим…

На заводе было только и разговоров о предстоящем разбирательстве Полынникова. Кто-то уже окрестил собрание «судилищем», и это тотчас подхватили в цехах. Яшкиного объявления, где он собирался сводить счёты с Нинкой Филимоновой, никто даже не заметил. Кому оно интересно, кроме комсомольцев? Да и тех придётся собирать силой, потому что по доброй воле никто не придёт. Впрочем, Яшка это предусмотрел: заберёт к концу дня из табельной пропуска, и никого из его архаровцев до окончания собрания за проходные не выпустят.

Но пока отношения с Галиной Павловной окончательно не испортились, Яшке нужно было провернуть ещё одно немаловажное дельце – успеть подать заявление на вступление в партию. Он давно подумывал об этом, но откладывал, а сейчас откладывать было уже некуда. Пока он комсорг, это можно успеть. А как без этого двигаться дальше по карьерной лестнице? Ох, права была мама, когда говорила о пользе вступления в партию… Не вечно же в конце концов быть мальчиком на побегушках или корпеть над чертежами в конструкторском бюро.

О подаче заявления Яшка заговаривал с Галиной Павловной и раньше, но ничего конкретного она не обещала. Как парторг, она формально была заинтересована в росте своих рядов, однако особого энтузиазма почему-то не проявляла. Неужели Шустрик был прав, и тут вступал в силу какой-то неведомый второй слой, а следом за ним и глубинный третий «абы чего не вышло»?

Но недавно Яшка всё-таки добился от неё конкретного ответа. Оказывается, приём инженерно-технической белой кости в отличие от победившего пролетариата строго ограничивался. Рост рядов должен происходить за счёт рабочих, а им-то, рабочим, этого роста как раз и не надо. В строительной индустрии ещё по-божески – на одного инженера должно приходиться двое рабочих. В других отраслях – другие пропорции. Подготовь для вступления пару работяг, подсказала Галина Павловна, тогда и о тебе подумаем.

Но как это сделать? Рабочего нынче в партию и на аркане не затянешь. Это Яшке требовалось расти, а простому работяге-то куда? Льгот для рядового коммуниста никаких, а взносы плати регулярно да на собрания время трать. Короче, вербовка перспективных кандидатов, как, вероятней всего, решила Галина Павловна, окажется комсоргу не по силам. И не такие зубры обламывались.

Но она просчиталась. У Яшки на учёте было всё-таки тридцать два бойца, и он был для них каким-никаким авторитетом. Побеседовал с людьми понапористей, пообещал выколотить отпуск летом и под него путёвки в крымский санаторий – и два вполне реальных рекрута оказались в кармане. Правда, пришлось заполнить за них все необходимые документы и проштудировать вместе Программу и Устав партии, но без этого никуда не денешься. Таковы правила игры.

Сегодня, когда всё готово и документы аккуратно уложены в папочку, можно было брать Галину Павловну за жабры. Никуда не отвертится: соотношение рабочих и служащих не нарушено, а рост рядов – вот он, налицо…

В парткоме была тишь и благодать, никого из посторонних. Самое время для переговоров.

– Я по личному вопросу, – вежливо пропел Яшка, заранее прикидывая, как выкручиваться, если снова зайдёт разговор о Филимоновой. – Вот, заявления принёс. В партию. Своё и двоих рабочих.

– Что ты за них носишь? Сами прийти не могли? – подозрительно поинтересовалась Галина Павловна и принялась исследовать заявления, будто они были поддельные.

– Люди посменно работают и заняты, – начал изворачиваться Яшка, хотя всё и так было понятно. – Попросили меня занести. Но если надо, сами подойдут, я им передам.

– Ладно, чего уж там! – великодушно махнула рукой Галина Павловна. – Подумаем, обсудим на парткоме, тем более разнарядка сейчас пришла… Кстати, очень хорошо, что ты зашёл, к тебе есть первое партийное поручение. Ты объявление об общем собрании читал?

– Конечно.

– Будем обсуждать аморальное поведение Полынникова. То,