проявили в конфликте с ними принципиальность и настойчивость. Не хочу разбираться в деталях, кто из вас был прав, а кто виноват, но это очень хорошие качества, которых многим из наших товарищей категорически недостаёт. Свою точку зрения нужно всегда отстаивать. Плохо лишь, когда она не совпадает с линией партии. Но руководящие товарищи для того и сидят на своих местах, чтобы поправить ошибку, а в случае чего и пресечь… Ведь так, Николай?

Но Конюх ничего не ответил, лишь обидчиво сложил руки и наконец отвёл взгляд в сторону.

– Так вот, теперь к делу. Вы сами видите, что сейчас происходит с нашим сельским хозяйством. Страна остро нуждается в сельхозпродукции, а рабочих рук, чтобы убрать урожай, не хватает. К тому же в этом году метеорологи обещают ранние заморозки, и урожай может на корню погибнуть. Этого мы допустить не имеем права…

Яшка внимательно вслушивался в его слова и никак не мог сообразить, для чего ему это говорят. Кто он для них такой, и каких слов от него хотят услышать? Если необходимо поехать на картошку, то он поедет, и никто его согласия спрашивать не стал бы. От этой ежегодной каторги не отвертишься. Тогда для чего ему сейчас впаривают эти «вести с полей»? Будто телевизионной пропаганды не хватает!

Райкомовец тяжело поднялся со стула и неторопливо прошёлся по кабинету, на мгновенье задержался у стоящих в углу переходящих красных знамён, потрепал пыльную кисть одного из них и продолжил:

– Поэтому мы решили в этом сезоне объединить все группы, отправляющиеся на сельхозработы, в один мощный кулак, – он даже потряс в воздухе своим сжатым кулаком, чтобы выглядело убедительней. – И управление этим кулаком сосредоточить под началом одного человека…

Некоторое время он размышлял, видимо, прикидывая, что управлять нужно как раз не кулаком, а группами, но это в принципе мало что меняло. Всё и так было понятно.

– Такой кулак уже создан в нашем районе. От вашего завода отправятся на сельхозработы четыре группы общей численностью в сто пятьдесят человек. Нами принято решение, – он оглянулся на неподвижного Конюха, – что в каждой группе будет свой руководитель, но общее руководство станет осуществлять один человек. Он-то и будет этим кулаком. Мы сперва хотели назначить вашего комсорга Евгения Баркова, но тот сослался на большую занятость в подготовке к предстоящим октябрьским праздникам и порекомендовал на эту должность вас, Яков. Как вы смотрите на такое предложение? Мы доверяем выбору Евгения, а значит, доверяем и вам. Это очень ответственное задание, и поручить его абы кому мы не имеем права.

Поначалу Яшка даже не понял, что ему предлагают, и запротестовал:

– Меня и так отправят со всеми вместе! Зачем ещё это?

– Вы, Яков, не до конца понимаете или не хотите понять, – упрямо, совсем как его племянник, боднул головой в воздухе райкомовец, – что вам оказано большое доверие. От вас вовсе не требуется, чтобы вы вместе со всеми работали на поле и таскали вёдра с картофелем в кузов грузовика. Вы должны осуществлять общее руководство, потому что ваши группы будут находиться в разных населённых пунктах, порой на расстоянии многих километров друг от друга. Вам предстоит предварительно их расселить, обеспечить питанием и транспортом, улаживать неизменные конфликты с бригадирами и руководителями хозяйств. А они возникнут, можете не сомневаться. Так что работа там предстоит не легче, а во много раз тяжелее, чем на поле. Тут уже нужно проявлять не только силу и выносливость, но и принципиальность и настойчивость. А у вас эти качества есть, если верить Баркову… Как вам наше предложение? Вернее, даже не предложение, а партийное задание, хоть вы пока и не член партии. Что скажете?

Всё услышанное было настолько невероятным и ошеломляющим, что Яшка потерял дар речи. Он лишь переводил взгляд с одного собеседника на другого и ничего не мог ответить.

– Давай, парень, соглашайся! – он почувствовал на своём плече тяжёлую длань райкомовца.

– А если не справлюсь? – первое, что сумел он пробормотать.

– Мы поможем. Возникнут какие-то вопросы, с которыми сам справиться не сможешь, звони Жене или сразу товарищу Конюху. Не волнуйся, мы тебя одного не оставим… Учти, что такое важное для народного хозяйства дело первому встречному не доверяют.

Яшка неуверенно пожал плечами и согласно кивнул головой. А попробовал бы он не согласиться!

– Вот и замечательно! – секретарь похлопал его по рукаву и повернулся к парторгу. – Ну я поехал к себе, у меня ещё совещание. А вы утрясайте детали… Ко мне вопросов больше нет?

– Нет, – в один голос проговорили Конюх и Яшка.

К себе в отдел он возвращался на ватных негнущихся ногах. Всё-таки было что-то неправдоподобное во всём, что с ним происходило сейчас. И вообще, ему казалось, что почти каждый день на этом полупроводниковом заводе с ним случались какие-то чудеса. В другом месте наверняка было бы иначе. То попойки со сбитым лётчиком Мартьянычем, то какая-то странная дружба с необъятным комсоргом-барабанщиком Барковым, чем-то неуловимо напоминающим своего знаменитого поэтического однофамильца. Теперь неожиданно доверили руководить целой армией народа долгую рабовладельческую осень на картошке. Яшка уже не удивился бы, если бы его отправили от завода в отряд космонавтов следом за легендарным Германом Титовым для будущего полёта на Луну…

В отделе его сразу подозвал к себе Сергей Петрович и потребовал передать слово в слово разговор, который проходил в парткоме. Внимательно выслушав, он оказался, вероятно, в не меньшем шоке, чем его подчинённый. Единственное, что смог – это выдал почему-то дрожащим и срывающимся голоском:

– Ну, вы, Яков… ты, Яша, не посрами наш отдел, пожалуйста!

А к вечеру на заводской доске объявлений вывесили списки тех, кто отправляется на сельхозработы. Начала работ – с понедельника на следующей неделе, срок командировки – ориентировочно месяц, но дату завершения и отъезда домой, как всегда, по мере завершения уборочной уточнят. Сбор на автобусы – на заводских проходных в шесть утра. Просьба к отъезжающим – не опаздывать.

Люди толпились у доски, читали и с неудовольствием выискивали свои фамилии в списках, кто-то плевался, а кто-то даже тихо матерился. Не было лишь никакого веселья и радостного ажиотажа.

Яшка некоторое время понаблюдал со стороны, но подходить к объявлению не стал. Собственно говоря, он и так знал его содержание. До самого конца дня он разыскивал Женю, чтобы поделиться новостью и даже немного попенять за то, что тот так ловко и без предупреждения сдал его своему дядюшке. Но дверь в комитет комсомола оказалась закрытой, а в курилке комсорга не было. Даже выздоровевший