не было видно на голубом утреннем небосводе. Наверное, все небожители сегодня возжелали встать пораньше, дабы взглянуть сверху на предстоящую битву.

Вопрос лишь в том, кому они пожелают отдать победу: разноплемённому воинству отступника Стива или войску его противников, тоже не менее разношерстному…

А что, если и там, наверху, тоже нет единства?

Эта, почти еретическая мысль невольно пришла в голову Глена, когда их отряд занимал предназначенное ему место на левом крыле войска. Впрочем, войском объединённые силы противников Стива назвать можно было с большой, разве что, натяжкой. Их было всего-то около двух с половиной тысяч, причём, лишь тысячу с лишним воинов смогло выставить племя Совы.

Вздохнув, Глен повернул голову вправо. Там, на правом фланге их боевых порядков виднелись хорошо приметные даже отсюда остроконечные волчьи шапки. Сыновья Волка, извечные и заклятые враги племени Совы, стояли теперь бок о бок со своими недавними недругами и готовились к атаке на общего врага…

Кто бы мог вообразить себе такое всего лишь несколько месяцев назад!

Лишь два племени не покорились ещё Стиву, и по горькой иронии судьбы это были племя Совы и племя Волка… они то и составляли основной костяк объединённых воинских сил. Плюс несколько сот беглецов из других племён, так и не принявших новых порядков и нашедших себе временный приют либо на территории племени Совы, либо среди сыновей волчьего племени.

Ибо новые эти порядки несли хаос и разрушение в устоявшийся, и, казалось бы, извечно нерушимый жизненный уклад всех без исключения племён!

Ибо новые эти порядки отбирали у воинов всё самое святое, ничего не давая взамен!

Высокое Небо, за что так наказываешь ты верных своих сыновей?!

И неужто оно не пошлёт им сегодня победу?! Им, а не трусливому разноплемённому сброду этого отщепенца, этого исчадия тьмы и зла? Всю сегодняшнюю ночь жрецы приносили жертвы и усердно творили молитвы во славу Высоких Небожителей.

Впрочем, с теми же самыми молитвами, скорее всего, обращались этой же ночью к Высокому Небу и куда более многочисленные жрецы, всецело подчинённые Стиву и его подлому сброду…

Вторично вздохнув, Глен перевёл взгляд на выжженные солнцем и ветром пологие холмы, расположенные не более как шагах в пятистах от переднего края их войска. Там тоже вовсю шло приготовление к предстоящей битве: скакали взад-вперёд отдельные всадники и целые их группы, предводители отрядов выстраивали своих воинов в атакующие шеренги. Вражеских воинов пока было совсем немного, но Глен увиденным обольщаться не стал. Скорее всего, большая и лучшая часть воинства Стива находится сейчас там, за холмами.

А, может, обходит уже с тыла их немногочисленные отряды, чтобы ударить внезапно и в решающий момент…

В это время заревели боевые трубы и, как бы вторя им, пронзительно запели горны, и Глен понял, что битва вот-вот начнётся.

– Воины! – раздалась отдалённый возглас общего предводителя объединённого войска. – Мечи к бою!

Предводители отдельных отрядов, повернувшись к воинам, вторично прокричали приказ, и все воины как один выхватили мечи из ножен. Блеснули, словно единая молния, в утренних лучах солнца тысячи стальных лезвий… и тотчас же подобная грозная молния полыхнула на холмах впереди.

И оба войска сначала медленно, а потом всё стремительнее и стремительнее двинулись навстречу друг другу, двинулись, чтобы убивать…

Или умирать…

Лошадь Глена, могучий вороной жеребец, довольно быстро вынес молодого воина в самые первые ряды всадников, но Глен не жалел об этом. Наоборот, он мечтал поскорее добраться до врага, изо всей силы врезаться во вражеские шеренги, сминая и кроша этих подлых и бесчестных наёмников, этих изменников вековых традиций, этих…

Этих убийц и насильников…

Вражеской, а может и собственной кровью смыть позор, который тяжким камнем лежал на душе молодого воина с того самого чёрного дня, когда, крепко скрученный, он мог лишь с бессильной болью и яростью наблюдать, как Лику, его нежную трепетную Лику терзали совсем неподалёку два пьяных похотливых головореза…

И привёл их Стив, бывший некогда Глену другом и почти побратимом!

Всадники неслись вперёд, вражеские воины тоже мчались им навстречу… руки их были так же сильны, движения уверены, мечи их так же жаждали вражеской крови. И вот уже передние шеренги противников сошлись с превеликим лязгом и грохотом. И свалились под копыта коней первые сражённые в этой битве, и первая кровь обильно обагрила скудную растительность суровых сих мест.

Могло показаться странным и даже необъяснимым, но, ни та, ни другая сторона не воспользовалась арбалетами, хотя массовое их применение могло нанести противнику значительный урон. Причём, не было между противоборствующими сторонами никакого договора, и каждый из противников волен был применять всё то оружие, кое посчитал бы наиболее рациональным и наиболее губительным для врага. Именно таким грозным оружием и были арбалеты, создаваемые горными гномами и имеющиеся на вооружении всех без исключения племён…

И всё же арбалеты в сегодняшней битве применены не были.

Глен сразу же оказался в самой гуще сражения. Отражая и нанося удары, молодой воин всё озирался вокруг, ища глазами Стива, но так и не находил его. Неужто подлый предатель родного племени дошёл до такой степени низости, что отказался вести в бой разношерстное своё воинство, переложив эту рискованную обязанность на преданных военачальников? Похоже, что так оно и было…

– Стив! – закричал Глен, вкладывая весь гнев и всю накопившуюся ярость в очередной удар, разрубивший вражеского воина почти до пояса. – Где ты, трус?!

Впрочем, в сплошном металлическом лязге, раздававшимся со всех сторон, его голос вряд ли услышали даже ближайшие из воинов. А сам Глен обнаружил вдруг, что, увлёкшись рубкой, он вырвался далеко вперёд и теперь оказался совершенно один.

Или почти один, ибо неподалёку от него отчаянно рубился сразу с тремя противниками молодой воин в остроконечной волчьей шапке.

Это был извечный враг племени Совы, сын Волка… и в то же время в сегодняшней кровавой битве это был единственный союзник, и Глен, ни мгновения даже не задумываясь, поворотил коня, бросаясь ему на помощь. И как раз вовремя…

Воин в волчьей шапке успел сразить одного из нападавших, но два оставшихся противника сильно его теснили и успели даже нанести союзнику Глена несколько ран, к счастью, незначительных и неопасных для жизни. Подоспевший Глен в мгновение ока сразил ближайшего из врагов… и тут же другой вражеский воин свалился с коня, насмерть поражённый мечом воина волчьего племени. Сам же сын Волка, отирая рукавом кровь, обильно сочившуюся из-под лохматой шапки, исподлобья и с каким-то недоверием даже взглянул на Глена, взглянул и тут же вновь отвернулся.

Впрочем, Глену